«Бенфика» - зеркало португальской политики
О неразрывной связи лиссабонцев с государственным строем.
Оставалось еще несколько часов до игры, но тысячи болельщиков уже собирались у бронзовой статуи Эйсебио, неподалеку от входа в "Эштадиу да Луш". Здесь были люди со всей страны, от Дору на севере до Алгарви на юге, были фанаты, прилетевшие с Азорских островов, а также любители футбола со всего мира, от французской Тулузы до канадского Торонто.
Проиграв со счетом 0:1 в Мюнхене в первом четвертьфинальном матче Лиги чемпионов 2015/16, "Бенфика" по-прежнему сохраняла шансы на выход в полуфинал – даже с учетом того, что ей противостояла грозная "Бавария" Пепа Гвардиолы. "Орлы" уже делали камбэки в том сезоне, когда после неудачного начала года новый тренер Руи Витория сумел переломить ход чемпионата и возглавить турнирную таблицу, лидируя за пять туров до окончания португальского первенства. На прошлой неделе "Бенфика" пропустила уже на второй минуте игры, но сумела собраться, не доставив немецким болельщикам удовольствия наблюдать за разгромом португальских гостей.
Фанаты возбужденно переговаривались у статуи. "Я верю в них", - сказал один из них. "Они отличная команда, все это знают, но их возможно победить", - сказал другой. Мужчина в футболке с перечеркнутым портретом Белы Гуттманна поклялся, что "Бенфика" встретится в финале с мадридским "Реалом". Еще один болельщик убежденно говорил, что португальцы были "ограблены" в первом круге, потому что судья был из "Полякии" – он имел в виду Польшу – а у этой страны до сих пор не залечены травмы после ее вовлечения во Вторую мировую войну. Почему польский судья должен был потворствовать "Баварии", если Германия вторглась в Польшу в 1939-м, осталось неизвестным, поскольку выдвинувший эту смелую теорию фанат уже отошел.
Еще в январе 2015-го, когда в 22-м туре чемпионата страны "Бенфика" принимала "Порту", на гигантском экране "Эштадиу да Луш" начало воспроизводиться видео, декларирующее великое прошлое клуба и оставляющее в сердцах болельщиков место для надежд на славное будущее. Если бы клубы находились на политической арене, подобные кадры можно было бы назвать бессовестной пропагандой, но это был футбольный стадион, а как еще лучше мотивировать собственных болельщиков, если не напомнить им о достижениях любимой команды! Правда, в домашнем четвертьфинале Лиги чемпионов фанаты "красных" не нуждались в дополнительной мотивации, заглушая своим пением объявление состава соперников и замолкнув ненадолго лишь при звуках знаменитого гимна соревнования.
"Бавария" начала с высокого прессинга, но в первые же минуты игры у обеих команд были шансы забить. К середине первого тайма немцы перешли на излюбленное их тренером дразнящее соперника владение мячом, но на 26-й минуте "орлы" забили свой первый мяч в этой игре, когда Хименес удачно выпрыгнул после навеса Элизеу. Уже через несколько минут Рауль вновь мог отличиться, но плохо обработал мяч, а Нойер спокойно контролировал ситуацию.
***
В 1965-м в апрельском выпуске журнала "O Tempo e o Modo" антрополог Жозе Кутилейро, ставший позже дипломатом, опубликовал эссе под названием "Супер-Португальцы: заметки о "Бенфике", в котором пытался разобраться, как устроен лиссабонский клуб и в чем причина его недавнего успеха. Особенный его интерес вызывал "Lar do Jogador" – "Дом игроков" – общежитие, в котором некоторые из футболистов клуба жили постоянно, а другие оставались на несколько дней в неделю.
"Игроки забираются клубом из своей привычной среды и поселяются здесь, сосуществуя общей коммуной. Женатые прибывают сюда в четверг после тренировки и живут здесь до воскресенья, когда после матча им разрешено отправляться домой, однако и в то время, пока они находятся в своих семьях, им запрещено, например, ходить ночью в кино. Неженатые находятся в Доме постоянно, проживая в общих комнатах без центрального отопления и с мебелью. как во второсортном мотеле. Здесь они должны обедать и ужинать, а до 10 вечера обязаны оказаться в постели".
Кутилейро не скрывал своего отвращения к подобной политике клуба. Слово "сегрегация" было неоднократно использовано в эссе, подчеркивая для читателей отношение "Бенфики" к своим игрокам как дискриминацию отдельно взятой группы людей, будто они были индейцами в США в 19-м веке или даже животными в зоопарке. Подобное исследование представляло огромный интерес для любого антрополога, но автор постоянно выражал свое несогласие с методами лиссабонцев, нарушая главный принцип любого исследователя/наблюдателя: оставаться беспристрастным. Кутилейро не сдерживал эмоций, описывая неизбежные сложности, которые возникали в закрытом мирке футболистов "Бенфики".
"В этом сообществе молодых мужчин, отделенных от остального мира, существует множество проблем. Аномально непростые условия жизни и тренировок, жесткий режим, постоянный стресс после еженедельных матчей, несоответствие между статусом звезды с мировой известность и реальным социальным положением с легкостью превращают любого человека в невротика".
Вся система взаимоотношений между клубом и его игроками казалась антропологу бесчеловечной не только из-за ее результатов, но и благодаря ее конструкции. Футболисты контролировались даже во время сна, не говоря уже о еде, путешествиях и личной жизни. Они, по словам Кутилейро, "были лишены минимума одиночества, необходимого для определенной степени спокойствия".
Тренер обращался к игрокам на "ты" ("tu" вместо "você"), они же должны были называть его "сеньор" – вовсе не в том значении, в котором нынешние футболисты называют своих наставников "мистер". "Lar do Jogador" в эссе антрополога напоминает тоталитарное государство и это сравнение вовсе не кажется преуменьшением: по его словам, однажды тренер "Бенфики" приехал в общежитие в 9 вечера, расстроенный из-за личных проблем, и отправил всех спать за час до того, как этого требовали строгие правила. "И они это сделали", - констатирует Кутилейро, - "они были во власти капризов их начальства". Ровно, как это и происходит в тоталитарном государстве.
Примером жестокого деспотизма, с помощью которого управлялась "Бенфика", может послужить рассказанная антропологом история игрока Феликса, который, по словам Кутилейро, обещал стать "одним из лучших центральных полузащитников в португальском футболе". Футболист попросил руководство о повышении зарплаты после прибавления в семье, но клуб отказал ему. Позже, когда игрок громко выразил свое недовольство, "Бенфика" наказала его, отстранив от матчей на неопределенный срок, но не позволив ему перейти в другую команду – соответствующий пункт был специально прописан в контрактах футболистов. Долгое время без игровой практики сказалось на физической форме игрока, который в итоге завершил карьеру после недолгого скитания по низшим дивизионам Португалии.
***
"Бенфика", описанная Кутилейро, была зеркалом бедного, относительно отсталого и закрытого португальского общества в тот период. Еще в 19-м веке страна, государственный строй которой считался одним из самых либеральных в Европе, должна была бы процветать, наслаждаясь преимуществами конституционной монархии. Но этому режиму не суждено было укорениться на благодатной пиренейской земле. Лишь малая часть населения реально участвовала в политической жизни государства, тогда как абсолютное большинство португальцев слепо поддерживали все, что говорилось им свыше. Они, в большинстве своем, проживали в сельской местности, за пределами городских стен была повсеместная безграмотность, а для демократизации общества нет более страшного врага, чем покорные массы людей, которыми легко управлять любым проходимцам, в том числе местным вельможам и священникам. В результате, Португалия пришла к ситуации, когда значительная часть населения страны, которую в высших кругах называли "овцы", загонялась на избирательные участки, поддерживая "правильных" кандидатов, и это море голосов топило любые попытки городского населения продвинуть более либеральные политические партии. Парламент и правительство, "избираемые" таким образом, никогда не рассматривались как законные представители воли народа. Это были, по сути, детища махинаций политиков, проживавших в нескольких самых богатых кварталах Лиссабона.
Проблемы начались, когда городское население начало стремительно расти, превысив население сельское, после чего голоса "овец" потеряли количественное преимущество, помимо постоянного высмеивания их в либеральных кругах. В 1906-м король Португалии попытался найти выход из ситуации, временно распустив парламент и поставив у власти всеобщего любимца, Жоао Франко, который не принадлежал ни к одной из двух постоянно чередующихся у власти партий. Эксперимент оказался относительно удачным, поскольку уже через четыре года двухпартийная система прекратила свое существование, когда обе партии распались на несколько враждующих группировок, но ни одна из них, при этом, не удовлетворяла требований радикальной части городского населения, которое начало активную борьбу за власть. В стране воцарился хаос, сам король был убит республиканскими террористами, а монархия была упразднена в результате государственного переворота.
Трудности управления страной, в которой по-прежнему существовало разделение между "городскими" – радикальными, антирелигиозными, правыми – и "сельскими" – консервативными, малограмотными, глубоко верующими – с исчезновением монархии никуда не пропали. Молодая республика просто придумала другой способ борьбы с враждой между двумя основными классами: управления страной осуществлялось с помощью террористической диктатуры. Такой режим тоже долго продержаться не смог, так что в 1928-м Антонио де Оливейра Салазар предложил альтернативное решение, и его детище продержалось до 1974 года, вполне солидный срок для политического режима. Португалия перешла на консервативную католическую диктатуру, которая успешно справлялась с любыми радикальными всплесками меньшинства. Салазар, выросший в маленькой бедной деревне и получивший строгое религиозное воспитание, с помощью армии подчинил себе все государственные департаменты, сделав Португалию тоталитарной закрытой страной. В 1932-м он сделал себя премьер-министром, затем разработал конституцию, которая запретила политические партии и установил цензуру с политической полицией. Президент номинально имел право назначать и смещать премьер-министра, но дела в Португалии обстояли так, что сам Салазар выбирал, кому быть президентом, а об ограничении его собственной власти не было и речи.
Страна быстро стала закрытой, поскольку премьер-министр заботливо оградил ее от "волнений и революций", которые раскачивали Европу. Таким образом, Португалия осталась без иностранных инвестиций, португальские производители получили монополию на свои товары, а политические дебаты были признаны вредными и понапрасну тревожащими население страны. Все это позволило диктатору стать политическим долгожителем, поскольку умер он лишь в 1970-м.
Португалия 50-х и 60-х представляла собой страну с крайне низкими зарплатами, семьями, которые ели мясо или рыбу не чаще раза в неделю и эксплуатацией несовершеннолетних. У большинства домов не было канализации, а Лиссабон был переполнен сельской молодежью, которая искала работу, чтобы отправлять домой хоть какие-то деньги. Девушки из деревень устраивались работать горничными, работая по 13 дней подряд, чтобы получить один выходной и навестить семью. Если их замечали с молодым человеком, они могли быть подвергнуты физическому наказанию. Уже в 20-30 километрах от Лиссабона можно было встретить деревни, в которых и не слышали об электричестве или водоснабжении в домах. Единственным способом вырваться оттуда для молодого человека было уйти по призыву в армию. По меткому выражению одного журналиста, "мужчины там становились стариками в 40 лет, а женщины в 30".
Многие из тех, у кого была для этого возможность, покидали страну. Между 1960-м и 1970-м население Португалии сократилось впервые с начала 19-го века, тысячи португальцев уезжали в Германию, Францию, Швейцарию, Бразилию или США. Португальский посол в Франции предоставил Салазару отчет, согласно французы зарабатывали в шесть раз больше португальцев за ту же работу, так что выбор в пользу эмиграции не кажется удивительным. Сам великий Эйсебио остался в "Бенфике", несмотря на настойчивые предложения от "Реала" и "Ювентуса", лишь по прямому приказу руководства страны.
"Кто-то из "Бенфики", должно быть, поговорил с Салазаром, потому что он вызвал меня к себе и сказал, что я не могу покинуть страну, потому что я – достояние государства".
Правда заключалась в том, что лиссабонский клуб вместе с его игроками – и Эйсебио в первую очередь – стали невероятным пропагандистским инструментом для режима, который оставался, по сути, единственной имперской диктатурой западного мира.
***
Основанная в 1904-м году, "Бенфика" быстро зарекомендовала себя как один из крупнейших и популярнейших клубов Португалии. После прихода в команду бразильского тренера Отто Глории в 1954-м об "орлах", завоевавших 4 трофея за 4 года, заговорили в футбольной Европе. В декабре того же года открылся "Эштадиу да Луш", а также был построен "Дом Игроков".
Отто Глория стал человеком, который привнес в португальский футбол бразильскую тактику и манеру игры. Прежде всего, это была знаменитая диагональ, которая потом преобразуется в схему 4-2-4, с которой бразильцы выиграют чемпионат мира в 1958-м. Глория убрал третьего форварда из линии атаки и добавил в линию обороны четвертого защитника, что тут же сказалось на результатах "Бенфики". Клуб начал побеждать в чемпионате и кубке страны, но бразилец лишь заложил основу для будущей великой команды, которую возглавил в 1959-м эксцентричный венгр еврейского происхождения Бела Гуттманн, не задерживавшийся ни в одной команде больше, чем на три года и тренировавший в десятке стран. Примечательно, что "Бенфика" перехватила тренера у "Порту", который стал чемпионом в сезоне-1958/59, а в следующем году уже "орлы" праздновали победу в национальном чемпионате.
Золотые медали первенства Португалии означали, что "Бенфика" должна была принять участие в Кубке Европейских чемпионов в сезоне-1960/61. Одолев шотландский "Хартс", венгерский "Уйпешт", датский "Орхус" и австрийский "Рапид", команда Гуттманна отправилась в Берн, где в финале соревнования встречалась с "Барселоной". Счет в матче на двадцать первой минуте открыл великий венгр Шандор Кочиш, но уже через 10 минут капитан "Бенфики", один из лучших нападающих в истории португальского футбола Жозе Агуаш, точным ударом вернул паритет. Всего через минуту опытный вратарь каталонцев Антони Рамальетс после нелепой ошибки забил автогол, а в начале второго тайма третий гол "Бенфики" оформил "Священный монстр", полузащитник Мариу Колуна. "Барселона" сумела отыграть один мяч благодаря еще одному участнику "Золотой команды" Венгрии, Золтану Цибору, но затем удача окончательно отвернулась от каталонцев, которые три раза за последние пятнадцать минут матча попали в штангу. Лиссабонцы стали первой командой, завоевавшей Кубок чемпионов после пятикратного успеха мадридского "Реала".
Уже через год футбольные боги, которым не чужда ирония, свели двух единственных обладателей главной европейской награды в одном из лучших финалов турнира в истории. Великий форвард "Реала" венгр (снова!) Ференц Пушкаш дважды поразил ворота "орлов", прежде чем все тот же Жозе Аугусто и универсал Кавем не сделали счет равным. Нападающий мадридцев вновь вывел свою команду вперед, оформив хет-трик, но два легендарных футболиста "Бенфики" сломили ход игры во втором тайме. Сначала Колуна сравнял счет, а затем Эйсебио забил два безответных мяча. Хет-трик, дубль, счет 5:3 – так в Европе выигрывали Кубки чемпионов в начале 60-х.
В том же году Бела Гуттманн покинул "Бенфику" из-за конфликта с руководством и проклял ее на прощание, сказав, что лиссабонцы не выиграют в еврокубках в ближайшие сто лет. Что ж, его сменщик Фернандо Риера проиграл "Милану" на "Уэмбли" в 1963-м и был уволен. Швед Элек Шварц вывел "орлов" в финал Кубка в 1965-м, но "Интер" Эленио Эрреры оказался не по зубам даже великой "Бенфике" 60-х. В 1968-м вернувшийся в команду Отто Глория вновь дошел со своим клубом до финала главного клубного первенства Европы, но здесь лиссабонцы ничего не смогли сделать с "Манчестер Юнайтед" Мэтта Басби.
За восемь лет "Бенфика" выходила в финал Кубка чемпионов пять раз, что уже само по себе является достижением, и сумела выиграть два из этих пяти матчей. Таким образом, команда стала отличным инструментом пропаганды для режима Салазара, причем, не только из-за ее международных успехов, но и потому, что в составе клуба играли исключительно португальские игроки. Правда, если вглядеться попристальней, можно заметить, что два величайших игрока "Бенфики" 60-х, Эйсебио и Колуна, родились за пределами страны, в ее тогдашних африканских колониях, которые таковыми давно уже не являются. Но когда подобные мелочи волновали пропаганду тоталитарных режимов? Клуб действительно являлся отражением португальского общества, и, более того, его успех был возможен только потому, что страна, бывшая консервативной диктатурой с имперскими замашками, требовала показательных достижений.
***
Упущенная Хименесом возможность могла стоить "Бенфике" места в полуфинале. "Бавария" снизила темп игры, а на 37-й минуте сравняла счет. Лам навесил в штрафную, Эдерсон выбил мяч, но он оказался прямо у ног Артуро Видаля, который тут же переправил снаряд в ворота. Хозяева должны были теперь забивать два мяча, и, несмотря на их хорошую игру, сделать это в игре с мюнхенской Баварией Пепа Гвардиолы было бы непросто.
А следующий гол забили как раз немцы. Хаби Алонсо подал уголовой, а Хави Мартинес на дальней штанге оказался единственным, кто смог принять мяч и отправить его в ворота. "Бавария" практически гарантировала себе выход в следующий этап, отпраздновав свой второй гол в этом матче так, как будто он был "золотым". Трибуны домашнего стадиона "Бенфики" притихли. Время уходило вместе с надеждами фанатов "орлов". "Бавария" продолжала умело контролировать мяч, заставляя уставших игроков лиссабонского клуба бросаться вперед в надежде на ошибку в передаче и изматывая их тем самым еще больше.
***
В 1988-м "Бенфика" проиграла свой очередной европейский финал, потерпев поражение в серии пенальти (5:6) после нулевой ничьи с "ПСВ" в Штутгарте. Болельщики ждали этого матча двадцать лет, но их клуб вновь проиграл. Проклятие Гуттманна работало.
После ухода Глории в 1970-м клуб нанял Джимми Хейгана, и его жесткий подход к тренировочному процессу произвел впечатление на игроков. Витор Баптиста, известный, помимо прочего, своим пристрастием к алкоголю и наркотикам, жаловался, что "оставлял свой завтрак на газоне после утренних тренировок". Но методы англичанина сработали, поскольку "Бенфика" трижды подряд стала чемпионом страны и дошла до полуфинала Кубка чемпионов. После ухода Хейгана еще три тренера завоевали с клубом золотые медали национального первенства, но затем "Порту" во главе с Хосе Марией Педрото стал соперничать с лиссабонцами в чемпионате Португалии. Так продолжалось, пока с севера Европы в клуб не прибыл шведский тренер, вернувший "Бенфике" былую славу – ну, или почти вернувший.
Свен-Йоран Эрикссон выиграл Кубок УЕФА с "Гетеборгом", но все еще не воспринимался в Европе как хороший тренер из-за своей молодости: ему было всего 34 года. Руководство "орлов" надеялось, что молодой специалист вдохнет новую жизнь в несколько зациклившуюся команду, и не прогадало. Эрикссон, большой поклонник британского футбола, который пристально изучал работу Бобби Робсона в "Ипсвиче" и Боба Пэйсли в "Ливерпуле", сумел правильно понять, какие аспекты игры стоит улучшить португальским игрокам и как добавить в арсенал их умений недостающие навыки. В 70-х Педрото говорил, что португальскому футболу на хватает тридцати метров, и Эрикссон был уверен, что он сможет изменить не только "Бенфику", но и местный стиль игры в целом. Футболисты стали уделять большее внимание фитнесу и острым, точечным атакам, а также работать над комбинацией атакующих и оборонительных действий.
4-4-2 Эрикссона была основана на прессинге и взаимодействии игроков, которые четко перестраивались, заменяя друг друга, перестав быть уязвимыми для контратак соперника – яркий пример "Ливерпуля" Пэйсли на стыке 70-х и 80-х. В первом же сезоне под управлением шведа "Бенфика" выиграла чемпионат и кубок страны, дойдя до финала Кубка УЕФА, который проиграла "Андерлехту". В следующем году Эрикссон вновь привел свой клуб к чемпионству, но ему наскучила маленькая португальская лига, и он уехал в Италию тренировать "Рому". Через четыре года Тони (Антонио Оливейра), бывший игрок и ассистент Эрикссена, возглавил "орлов" и привел их в финал Кубка чемпионов в Штутгарте. "Бенфика" проиграла, но вновь вернулась туда, где, по мнению болельщиков, она должна быть по праву.
Эрикссен вновь встал у руля лиссабонцев и в том же сезоне отправился со своим клубом в Австрию, где игрался финал Кубка чемпионов 1989/1990. Здесь соперником "Бенфики" был "Милан" Арриго Сакки, с тройкой великих голландцев Райкардом, ван Бастеном и Гуллитом, Мальдини и Костакуртой в обороне и Анчелотти в центре поля. Единственный гол в матче забил на 68-й минуте Франк Райкард, а "Бенфика" вновь отправилась в Лиссабон ни с чем.
***
В 80-х годах в руководстве "Бенфики" был поставлен на голосование вопрос о разрешении приема в клуб иностранных игроков. Большинство проголосовало "за". Как это часто бывает, из одной крайности "орлы" ударились в другую, сделав по выражению журналиста Жозе Кардозо Пиреса "бразильскую колонию в сердце Лиссабона". Многие болельщики утверждали, что именно это решение стало роковым для клуба, который потерял свою самобытность, нанимая игроков, "любящих деньги, а не эту футболку". Кульминацией подобной политики руководства лиссабонцев стал матч против "Трабзонспора" 3 сентября 2001 года, когда в стартовом составе "Бенфики" вышло 11 иностранцев.
Но клуб изменился не сам по себе. Португалия, которая наслаждалась игрой стольких талантливых игроков из своих африканских колоний, вела непопулярную в народе войну, чтобы сохранить за собой Анголу, Мозамбик и Гвинею. Это привело к свержению диктатуры, но на протяжении целого года было неясно, сменится консервативный тоталитарный режим социалистическим или победит демократия. В конце концов, коммунисты были вынуждены отступить, хоть и успели национализировать банки и страховые компании, повысив зарплаты государственным служащим. Первое демократическое правительство страны столкнулось с тем, что новый законопроект слишком затратен для государства, но вместо того, чтобы ограбить собственное население понижением зарплат, повышением налогов или махинациями с пенсиями, было принято решение о заеме в МВФ. В 1980-м новое правительство опять опустошило казну очередными мерами по улучшению жизни граждан страны (и расходами на государственный аппарат, надо признать), после чего Международный Валютный Фонд вновь предоставил стране кредит.
Точно также, как "Бенфика", заменявшая игроков, которые приезжали из колоний, на игроков из других стран, Португалии пришлось искать альтернативу тем рынкам, что она потеряла на этих территориях. Присоединение к Европейскому Экономическому Сообществу, которое позже станет Европейским Союзом, стало единственным способом получать ресурсы, которые страна не могла добывать или производить сама. С середины 80-х Португалия начала развиваться, превратившись из отсталой сельской страны в среднестатистическое европейское государство. В 1998-м ее ВВП уже составлял 72.5% от среднего по Европе, тогда как в 1986-м этот показатель не превышал 55.1%. Люди стали получать образование, уровень жизни заметно возрос, а условия стали значительно комфортабельнее.
Но Португалия по-прежнему была беднее крупных европейских стран, а ее футбольные клубы уступали гигантам из Италии, Англии, Испании, так что лучшие португальские футболисты регулярно уезжали из страны, стремясь найти себе более престижные команды. В середине 90-х спортивные журналисты писали, что новая политика страны, "либерализм и современность", необратимо изменяет футбол в стране, превращая его в заштатную спортивную забаву.
"Учитывая относительную краткость современных контрактов и огромные зарплаты футболистов, "Бенфика" в нынешних условиях никогда бы не объединила в своем составе таких монстров португальского футбола как Кошта Перейра, Анджело, Колуна, Жозе Аугусто и уж тем более Эйсебио. Португальские клубы недостаточно богаты, чтобы гарантировать долгосрочные контракты талантливым игрокам, и чтобы заткнуть дыры в этой непрочной плотине, "Бенфика" заключила экстравагантные соглашения, накупив сомнительных иностранцев в Южной Америке, Африке и Восточной Европе, но и от них нельзя было ждать той покорности и преданности, которая была у португальских футболистов 60-х и 70-х".
Подобно "Бенфике", Португалия также пыталась расправиться со своими долгами, когда недальновидная политика правительства во время экономического роста в 80-х и начале 90-х поставила страну в сложную ситуацию. Власти поддались искушению потратить больше денег, чем приносили налоги и торговля в казну: были увеличены расходы на Национальную службу здравоохранения, созданы налоговые стимулы для людей, желавших купить дом и португальцы поверили, что еще немного и в стране будут условия для жизни, сравнимые с ведущими европейскими странами. Завышенные ожидания населения и неизбежный кризис, последовавший за превышением всех допустимых размеров государственного долга были смягчены учреждением единой европейской валюты, которая в годы своей стабильности помогла Португалии получить неплохие дивиденды, предоставив кредиторам гарантии того, что она сможет вернуть любую сумму. Этому немало помогло отсутствие Центрального банка и невозможность девальвации национальной валюты.
Но настал день, когда кредиторы задались вопросом, сможет ли маленькая страна обеспечить огромный долг, особенно после кризиса 2008 года, когда финансовые системы всего мира зашли в тупик. В 2011-м Португалия была спасена тройкой, состоявшей из ЕС, ЕЦБ и МВФ, но правительство страны было вынуждено принять ряд жестких мер, сократив расходы на многих раньше приоритетных направлениях и подняв налоги. Многие потеряли работу, и хотя Португалия, кажется, оправилась от этого удара, но реальные доходы людей до сих пор не вышли на докризисный уровень. Кроме того, банковская система страны долгое время не могла выйти из коллапса, поскольку государство не имело возможности помогать банкам, а те разорялись один за другим.
Тройка вложила в банковскую систему страны 12 миллиардов евро для рекапитализации, но многие крупные клиенты, привыкшие брать кредиты и проводить многомиллионные банковские операции на выгодных условиях, оказались в сложной ситуации. Как несложно догадаться, одним из таких клиентов была лиссабонская "Бенфика". С меньшими деньгами, чем в предыдущие годы, "орлы" не могли позволить себе крупные трансферные сделки, потому и были вынуждены ориентироваться на собственную молодежку, аренды и недорогих игроков из слабых чемпионатов. Но у лиссабонцев был один козырь: молодые игроки, достававшиеся клубу за сущие копейки или переходившие в первую команду из молодежной, неожиданно раскрывались в рядах "Бенфики", позволяя команде совершать фантастически выгодные трансферы в топ-клубы по всей Европе. В итоге, с сезона 2010/11 по сезон 2016/17 португальцы сумели продать игроков на 617 миллионов евро – больше, чем любой другой европейский клуб. Эдерсон, Ди Мария, Коэнтрао, Родриго, Гедеш, Гаитан, Витцель, Матич, Гомеш, Гарсия, Облак… Только из проданных "Бенфикой" за эти годы игроков можно было бы создать неплохой европейский топ-клуб.
Лишь эти продажи позволили "Бенфике" остаться на плаву, привлекая к клубу богатых спонсоров в сложной экономической ситуации, сложившейся в стране.
***
Когда до окончания матча оставалось 15 минут, трибуны вновь завелись. Талиска сумел забить со штрафного и "Бенфика" попыталась броситься вперед, чтобы каким-то чудом успеть забить еще два гола. Через девять минут Талиска вновь получил шанс отличиться со штрафного, но не попал в створ. За минуту до окончания встречи Лука Йович прорвался с мячом к воротам и сумел даже нанести удар – но Нойер зафиксировал круглого, и матч завершился со счетом 2:2. "Бенфике" в очередной раз не удалось пройти дальше.
Фанаты лиссабонцев часто используют в твиттере тег #cabeçaerguida, что означает "выше голову", веря, что когда-то их клуб вновь станет великим и сможет побороть проклятие Белы Гуттманна. Вот и после матча с "Баварией", болельщики на стадионе и онлайн были одновременно горды и разочарованы. "Мы проиграли, но я горжусь своей "Бенфикой", - говорит девушка с флагом, наброшенным на плечи. Мужчина лет сорока добавляет: "Если бы не травмы Гаитана и Митроглу, мы бы сейчас праздновали".
В своей статье 1965-го Кутилейро затронул тему португальского "Clubismo" – приверженности одному клубу, и, в частности, "Benfiquismo".
"Вовсе не уверенность в том, что можно победить, а уверенность в том, что можно проиграть (а это подразумевает потерю лица в таком обществе, как португальское), делает культуру футбола такой уникальной в этой стране, когда символические жизнь и честь миллионов зависят от действий 11 человек".
Кажется, некоторые вещи не меняются.
--
Не забудьте зайти на телеграм канал блога - ещё больше архивных фото и футбольной истории.
