Дэвид Пис. «Проклятый Юнайтед»: День шестой
Источники/Благодарности/Об авторе
***
В «Дерби Каунти» говорят, что у них есть традиция. Но не так, чтобы очень; развлечение, а не успех, если не считать Джека Николаса, Райха Картера и Питера Доэрти, выигравших Кубок Англии в 1946 году. В «Дерби Каунти» говорят, что у них есть история. Но не так, чтобы очень; клуб вылетел из Первого дивизиона в 1953 году; вылетел из Второго в 1955 году. Теперь вернулся во Второй дивизион. Но прям только-только. В «Дерби Каунти» говорят, что у них есть проклятие. Но не так, чтобы очень; просто старая вера в то, что клуб был проклят цыганами, которых выгнали с «Бейсбол Граунд», их и любой другой клуб —
Проклятия. История. Традиция —
В «Дерби Каунти» не знают значения этих чертовых слов, только не в гребаном Мидленде. Мидлсбро, Сандерленд и Ньюкасл, вот места, где проклятия, традиции и история что-то значат; на северо-востоке. Ты уже думаешь, что, возможно, совершил ошибку, покинув дом, покинув дом и приехав сюда..
Твоя самая первая игра в качестве главного тренера «Дерби Каунти» состоялась в предсезонном туре 1967 года по Западной Германии. «Дерби Каунти» — мусор. Чертов мусор. Абсолютный гребаный мусор —
Теперь ты знаешь, что совершил ошибку, теперь ты знаешь, что тебе следовало остаться в «Хартлпулсе», следовало остаться дома.
Сэм Лонгсон стоит рядом с тобой и Питером на бровке —
— Что, по-вашему, я должен делать с этой чертовой группой игроков, господин председатель?
Сэм Лонгсон закуривает еще одну сигару. Сэм Лонгсон говорит: «Они в твоих руках».
— Хорошо, — говоришь ты ему. — В таком случае, я уволю их всех к чертовой матери.
* * *
Я не могу встать с постели. Не с такой головой. С такой работой. Я слышу жену и детей внизу. Собака лает на радио. Но я не могу встать с постели. Тянусь к своим часам, но их там нет. К черту все это. Я встаю с постели, умываюсь и одеваюсь. Спускаюсь вниз —
— Во сколько ты пришел вчера ночью? — спрашивает жена.
— Слишком поздно, — говорю я ей.
Она закатывает глаза и спрашивает тебя: «Хочешь позавтракать?»
Я качаю головой. Говорю ей: «Мне лучше поехать».
— Веди машину осторожно, — говорит она. — И позвони, если будешь опаздывать.
Я киваю и поворачиваюсь к мальчикам.
— Кто хочет сегодня пойти на работу со своим отцом?
Мальчики смотрят вниз на свои руки. На пальцы и на ногти.
Моя жена подходит ко мне сзади. Жена целует меня в щеку. Жена говорит: «Не заставляй их, любимый. Не надо, если они не хотят».
— А что, если я не хочу.
Она смотрит на меня. Качает головой. Начинает говорить —
— Я просто шучу, — говорю я ей и открываю входную дверь. — Просто шучу.
* * *
Главный тренер всегда проявляет себя с лучшей стороны в первые три месяца работы в клубе. А потом просто убирай все эти неприятные вещи со своего пути, потому что ты никогда не будешь сильнее, чем в первые три месяца. Подобные вещи — тяжелая работа для других главных тренеров, но для тебя это не так. Такие вещи, как дисциплина, коучинг и тренировка. Ты настроился на футбол и точно знаешь, как к нему подходить. Неважно, «Манчестер Юнайтед» или «Ливерпуль». «Лидс Юнайтед» или «Дерби Каунти» —
Ты говоришь игрокам, что у них есть три недели, чтобы произвести на тебя впечатление, или они вылетают. Три недели спустя ты увольняешь шестнадцать игроков, главного скаута, четырех агрономов, секретаря, помощника секретаря, пару клерков и буфетчиц. Ты снимаешь фотографии Джека Николаса, Райча Картера и Питера Доэрти —
Никакой больше традиции. Никакой больше истории. Никаких больше проклятий —
Ты хочешь чертову революцию. Ты хочешь будущего. Ты хочешь его сейчас.
Ты встаешь перед клубом бизнесменов Дерби и говоришь им, газетам и телекамерам: «"Дерби Каунти" под моим руководством никогда не финиширует так низко, как в прошлом сезоне» —
— Я обещаю вам, что они всегда будут финишировать выше семнадцатого места.
* * *
Кабинет главного тренера в понедельник утром, и все начинается сначала. Строишь, строишь и строишь. До субботы. Как говаривал Тейлор, если ты не прав в понедельник, то ты не прав и в субботу. Но Тейлора здесь нет. Не сегодня. Сегодня на моем новеньком столе просто куча дерьма. Куча дерьма и никакой секретарши. Куча дерьма, включающая письма ненависти, угрозы убийством и обещание судебного иска от Дона Реви —
За то, что я сказал, за многие публичные вещи, которые я сказал —
— За то шоу, в котором вы участвовали в прошлую пятницу? — спрашивает Джимми Гордон.
— Ага, — отвечаю я ему. — Не думал, что они могут посмотреть «Календарь» в Ланкастер-Гейт.
— Дом Дона вообще-то за углом, — говорит Джимми. — Он постоянно приезжает.
— А ты думаешь, почему это я меняю гребаные замки, — говорю я ему.
* * *
— Я видел одного, — говорит тебе Питер, и ты собираешься, не задавая вопросов, потому что вот как это работает, ты и Питер, это химия, магия —
Наблюдай. Раскрывай. Заменяй —
Это талант Питера — распознавать игроков. Это тяжелая работа Питера, то, как он зарабатывает свои деньги; поездка в Девон в субботу августа, чтобы посмотреть «Торки Юнайтед» против «Транмер Роверс»; наблюдать за центральным нападающим против центрального полузащитника; наблюдать за Джимом Фрайаттом против Роя Макфарланда; выбраться со стадиона, чтобы найти телефонную будку, чтобы позвонить тебе — в клубе, в пабе, у тебя дома — и сказать: «Я нашел одного».
Потому что это все, что нужно, три маленьких слова, и ты готов —
Из Дерби в Ливерпуль. ИЗ Ливерпуля в Транмер.
Ложа директоров на «Прентон Парк» переполнена тренерами и скаутами. Они все спрашивают тебя: «И за кем это ты охотишься, Брайан?»
Главный тренер «Транмера» узнает об этом в тот момент, когда видит нас обоих. Дейв Рассел говорит: «Да не ходите вы вокруг да около, ребята, это мой молодой центральный защитник привел вас сюда, не так ли, ребята?»
Вы оба киваете. Ты говоришь: «Обманщика не обманешь».
— Что ж, тогда вы оба будете рады узнать, что он доступен по нужной цене. Сколько вы можете потратить, ребята?
Ты кашляешь. Достаешь свой носовой платок. Говоришь ему: «£9 тыс.».
— Отвали, — смеется он.
Вот как это начинается. Как это всегда начинается —
Когда вы дойдете до £20 тыс., ты спросишь Дейва Рассела, можно ли воспользоваться его телефоном: «Потому что сумма становится настолько чертовски высокой, что мне понадобится санкция председателя».
Ты подходишь к его столу. Поднимаешь трубку. Набираешь номер пустого кабинета. Умоляешь по телефону в адрес гудков: «Пожалуйста, мистер Лонгсон. £24 тыс. Они просят именно столько...»
— Они могут захотеть большего… Это ваш предел, я понимаю… Тогда я ему скажу. £24 тыс. и ни пенни больше...
Ты вешаешь трубку издающего гудки на том конце телефона. Смотришь на Дэйва Рассела —
Ты же знаешь, что Дейв хочет больше. Знаешь, что мог бы подняться до £50 тыс. —
Но он этого не делает и никогда не сделает.
Ты говоришь Дейву: «Ты слышал председателя; £24 тыс. Ни пенни больше».
Дэйв Рассел вздыхает. Дэйв Рассел пожимает плечами —
Ты пожимаешь Дейву руку. Но затем Дэйв говорит—
— Если он захочет поехать в Дерби, то все.
— Конечно он захочет поехать в Дерби, — говоришь ты ему. — Об этом не беспокойся, черт возьми.
Уже перевалило за полночь, когда вы проезжаете по туннелю Мерси. Ты паркуешься возле небольшого дома рядовой застройки и стучишь в его дверь. Но Роя здесь нет. Его отец советует вам пойти в такой-то клуб, куда он иногда ходит. Роя и там тоже нет. Вы возвращаетесь к маленькому домику рядовой застройки и снова стучите в дверь. Рой уже здесь, но он в постели. Ты просишь его отца привести его вниз в пижаме в красно-белую полоску.
— Эти джентльмены из "Дерби Каунти", — говорит Дейв Рассел юному соне. — Я договорился с ними о стоимости перехода, Рой. Так что, если ты хочешь уйти — а это вовсе не обязательно, но если ты хочешь уйти, ты можешь стать игроком «Дерби Каунти».
Но он не хочет играть за «Дерби». Он хочет играть за «Ливерпуль» —
За Билла Шенкли.
Рой провел свое детство на трибуне «Коп»; его юность прошла в ожидании звонка —
Но Билл не позвонил. А позвонил Питер Тейлор и Брайан Говард Клаф.
— Мне все равно, сколько времени у тебя уйдет или сколько вопросов ты захочешь задать. Мы собираемся создать одну из лучших команд в Англии, и я никуда не уйду, пока ты не решишь, что хочешь быть частью этой команды.
Отец Роя помнит тебя; помнит один из забитых тобой голов —
— Это был красавец, — говорит он своему сыну. — Даже трибуна «Коп» скандировал его имя, и, если Брайан Клаф так сильно хочет, чтобы ты был в «Дерби Каунти», я думаю, тебе следует поехать.
Ты достаешь контракт. Достаешь ручку. Вкладываешь ее в руку Роя —
У Питера есть глаза и уши, но у тебя есть желудок и яйца —
Не у Питера и не у Билла Шенкли —
У Брайана Говарда Клафа.
Ты возвращаешься домой с рассветом. Звонишь в «Ивнинг Телеграф» —
Получаешь номер домашнего телефона спортивного редактора. Вытаскиваешь его из постели —
— У меня есть для тебя новость, — говоришь ты ему. — Я только что подписал контракт с Роем Макфарландом.
— Кто, черт возьми, такой Рой Макфарланд? — спрашивает он. — И который, черт возьми, сейчас час?
* * *
Никто не говорит «доброе утро». Никто не здоровается. Я стою на краю тренировочного поля и смотрю, как Джимми испытывает их —
Бегая. Бегая. Бегая —
Я подзываю Фрэнка Грея. Говорю ему: «Нужно поговорить о твоем контракте».
— Было приятно познакомиться с вами, — кричит один из них —
Бегая. Бегая. Бегая —
Но никто не смеется. Никто не говорит ни слова.
* * *
Ты купил Роя Макфарланда, и ты купил Джона О'Хара из «Сандерленда». Ты избавился от части бесполезностей и выиграл первую игру сезона 1967/68 против «Чарльтона», которым руководил Боб Стоко —
— Давай, — Стоко однажды смеялся над тобой, смеялся над тобой в грязи, в грязи и на коленях, на коленях, которые были разбиты и разваливались, которых поимели и с которыми покончили навсегда —
Боб Стоко, который сказал судье: «Он, сука, нас дурит, это же Клаф».
Ты выигрываешь эту игру, но проигрываешь в следующей. Выигрываешь следующую, а затем еще в одной —
Проигрываешь одну после этого, но выигрываешь следующую и еще одну после этой —
Вот как все и происходит, это твоя жизнь —
Одну выиграй, одну проиграй. Выиграй следующую —
Игра улучшается, а посещаемость увеличивается, но если игра ухудшается, то и зрители уходят вместе с ней —
И тогда ты будешь следующим, ты же знаешь это —
Ты будешь следующим, тебя поимеют и с тобой будет покончено навсегда.
* * *
Я не стучусь, и они не предлагают мне выпить, поэтому я угощаюсь сам. Затем я сажусь, закуриваю и говорю им: «Я видел одного».
— Одного чего?
— Игрока, его имя Дункан Маккензи, — говорю я им. — А завтра я собираюсь купить его у «Ноттингем Форест» за £250 тыс.
— Ну-ка погоди лишь одну чертову минуту, — говорит Болтон.
— У нас нет ни одной, — говорю я им.
— Одной чего?
— Одной минуты или, если уж на то пошло, одного центрального нападающего.
— Ну-ка пого...
— Аллан Кларк, черт возьми, дисквалифицирован, а Джонс, черт возьми, травмирован, — говорю я им всем. — Так что я не знаю, кто, по вашему мнению, будет забивать за вас голы, которые вам понадобятся, чтобы сохранить место в лиге или выиграть Кубок чемпионов.
— Это должно быть обсуждаемо, — говорит Болтон. — Мы ничего не знаем об этом Дункане Маккензи, а вы просите нас расстаться с четвертью миллиона чертовых фунтов.
— Двадцать восемь голов в прошлом сезоне, — говорю я ему. — Что еще вам нужно знать?
— Я хотел бы знать, кого еще вы планируете купить? — спрашивает Перси Вудворд.
— Вратаря и стоппера, — говорю я ему. — Эта команда нуждается в перестройки с тыла. Этой команде нужен новый позвоночник.
— И кто же же тогда будет этим новым позвоночником?
— Питер Шилтон и Колин Тодд.
— А как насчет Харви и Хантера? — спрашивает Болтон. — Они оба являются полноценными игроками сборной.
— Как Шилтон и Тодд.
— Но разве они продаются? — спрашивает Касинс.
Я смеюсь. Я говорю ему: «Все продаются, мистер Касинс. Вы, конечно, знаете это?»
— Довольно длинный у вас список, — говорит Болтон. — В газетах также говорится, что вы интересуетесь Джоном Макговерном из «Дерби».
— Вы не должны верить всему, что читаете, — говорю я им. — Но он хороший игрок. Знаю его с тех пор, как он был мальчишкой.
— У нас есть Билли Бремнер, — говорит Болтон. — Нам не нужен Джон Макговерн.
— Возможно, вы правы, — говорю я ему. — А может и нет. Но вы платите мне за то, чтобы я был прав каждую субботу, и я говорю вам, что вам нужны новые игроки, потому что некоторые из тех, кто у вас есть, чертовски бесполезны.
— Они — чемпионы лиги, — говорит Вудворд.
— В прошлом сезоне, — отвечаю я ему. — В прошлом сезоне.
— Послушайте, — говорит Касинс. — Первый приоритет — это контракты игроков, которые у нас есть. Те, за кого мы хотим держаться. Нам осталось подписать еще восьмерых.
— Эти контракты? — я их спрашиваю. — Почему же с ними не разобрались до того, как пришел я?
— Это было трудно, — говорит Касинс. — Из-за чемпионата мира и закрытия сезона.
— Чушь собачья, — смеется Перси Вудворд. — Чертов вздор. Реви был слишком напуган. Не хотел разрушать семью.
— Не очень счастливую семью теперь-то, — говорю я им. — В ней несколько очень обеспокоенных мужчин.
— А как насчет нашего друга Джона Джайлса?
— Не моего друга, — отвечаю я им.
— Но разве вы не...
— Я сделал за вас грязную работу? — я смеюсь. — Это то, что вы хотите знать?
— Брайан, Брайан, — говорит Касинс. — Это не так. Джон Джайлс был верным слугой этого клуба и важной частью нашего успеха. Но...
— Но вы бы хотели, чтобы я помог вам от него избавиться?
Они не говорят «да». Они не говорят «нет» —
Они не смеют.
Двадцать лет назад эта компания выбрала бы сторону, а затем уволила бы главного тренера, когда тот проиграл бы. Ничего не изменилось; они никогда не винят себя ни в чем плохом и никогда не говорят «спасибо» ни за что хорошее —
Директора.
* * *
Питер закрывает свою маленькую черную книжечку. Питер достает свою сигарету. Питер говорит: «Я знаю лишь игрока. Лишь клуб».
На этот раз вы с Питером отправляетесь за покупками в «Ноттингем Форес» —
Пит провел здесь половину своей чертовой жизни. Так и не покинул это гребаное место. Местный любимчик; даже дважды играл в качестве любителя за первую команду «Форест» против «Ноттс Каунти», дерби родного города в лиге военного времени.
У Пита есть две фамилии в верхней части его списка покупок в Ноттингеме:
Алан Хинтон и Терри Хеннесси.
«Форест» не будет продавать Хеннесси. Пока нет. Но «Форест», похоже, не слишком огорчен, увидев спину Хинтона; не взятый в сборную Англии, годы уже не те, говорят в прессе, его освистывают собственные болельщики, неделю за неделей —
Глэдис, кричат они. Где твой гребаный ридикюль?
Тебе было наплевать; Питер говорит, что у него есть скорость и левая нога, которая может бить и навешивать с одинаковой точностью, и что он может делать и то, и другое под давлением —
Это все, что тебе нужно знать, все, что тебе нужно услышать.
Ты говоришь Хинтону прийти на «Бейсбол Граунд» поболтать, а потом водишь его круг за кругом по беговой дорожке, когда наступает вечер и загораются прожектора —
— Тебе суждено играть за нас, — говоришь ты ему. — Так что не упусти свой шанс.
Уже далеко за полночь, когда ты выслеживаешь председателя «Форест» в отеле «Бриджфорд». Он хочет £30 тыс. за Хинтона. Ты лжешь и говоришь ему, что Хинтон хочет штуку себе. Председатель совета «Форест» соглашается на £29 тыс., и вешая трубку ты смеешься; таков принцип дела —
Никогда не давай ублюдкам то, что они хотят.
Ты платишь £29 тыс., а затем хвастаешься своим директорам тем, как они поступили с тобой, как сгрузили пассажира —
Какого цвета твой гребаный ридикюль, Глэдис?
Тебе не наплевать; через четыре года ты увидишь, кто посмеется последним.
Но три месяца спустя ты все еще выигрываешь, а затем проигрываешь, выигрываешь, а затем проигрываешь, и ты все еще получаешь письма ненависти —
Сидни Брэдли, заместитель председателя, вызывает тебя и Питера на ковер в свой кабинет. Сидни Брэдли говорит: «Я недоволен тем, как вы двое действуете».
Ты пробыл в этом месте всего пять чертовых минут, а они уже хотят от тебя избавиться. От вас обоих. Ты идешь к Сэму Лонгсону и говоришь ему: «Вы единственный председатель, с которым я могу работать. Вы — спаситель "Дерби Каунти"».
Дядя Сэм притягивает тебя ближе. Очень близко. Дядя Сэм обнимает тебя своими крыльями —
И вот дядя Сэм целует тебя. Теперь дядя Сэм защитит тебя —
Сын, которого у него никогда не было.
* * *
Пресс-конференция в понедельник. Вскрытие. Длинная скакалка —
— У меня нет никаких разногласий тут, и я не думаю, что возникнут какие-либо проблемы, потому что в прошлом у меня никогда не было проблем с контрактами игроков, но я все еще чувствую, что они должны быть подписаны, скреплены печатью и доставлены по назначению задолго до того, как новый главный тренер возьмет бразды правления в свои руки и, конечно, до 5 августа. Последнее, что я хотел сделать, когда приехал сюда — это начать с обсуждения контрактов с мужчинами, которых я никогда не знал раньше.
— А как насчет сообщений о том, что мистер Реви консультируется с юристами по поводу замечаний, которые вы сделали в программе «Календарь» в прошлую пятницу?
— Послушайте, — отвечаю я ему. — Вы видели эту передачу?
Джентльмен из прессы кивает.
— И?
Джентльмен стопорится. Мужчина заикается и обделывается.
— Любой, кто видел эту программу — говорю я ему и всей их гребаной рати, — может принять собственное решение, и, насколько я понимаю, Реви может получить пятьдесят расшифровок трансляции, если захочет. Вы все это записали?
Джентльмен из прессы кивает.
— А остальные?
Остальные джентльмены из прессы тоже кивают.
— Вы же не хотите, чтобы я повторял это снова. Немного медленнее?
Джентльмены из прессы теперь качают головами.
— Вот и ладненько, — говорю я им. — А теперь, если вы меня извините, моя жена ждет меня на чай.
* * *
Ты опустился с пятого на тринадцатое место и увидел, что вместе с тобой исчезла всякая надежда на повышение в классе. Единственная хорошая новость — это твоя кубковая форма. Ты обыграл свой старый клуб «Хартлпулс», затем «Бирмингем Сити», «Линкольн Сити» и «Дарлингтон», выйдя в полуфинал Кубка лиги, где встретишься с «Лидс Юнайтед» дома и на выезде. «Лидс Юнайтед», с которым, так уж совпало, тебе также выпало играть в третьем раунде Кубка Англии. Итак, в период с 17 января по 7 февраля 1968 года ты трижды будешь играть против «Лидс Юнайтед» —
«Лидс Юнайтед» и Дона Реви, вдохновляющие тебя и Питера —
«Лидс Юнайтед» и Дона Реви, которые вышли из Второго в Первый дивизион в качестве чемпионов в 1964 году, заняли второе место в Первом дивизионе и Кубке Англии в 1965 году, снова заняли второе место в Первом дивизионе в 1966 году и заняли второе место в финале Кубка ярмарок в 1967 году —
«Юнайтед» и «Каунти», спящие гиганты в городах с одним клубом; Лидс, погруженный в регби, и Дерби, погруженный в крикет; спящие гиганты, разбуженные людьми, которые были одними из лучших, самых искусных и самых забытых игроков своего времени —
Дон Реви тоже родился в Мидлсбро. Как и ты —
Горошины в одном стручке, ты и Дон. Горошины в стручке —
Друг от друга вас разделяет всего семь лет и расстояние нескольких улиц.
Клуб и весь город в восторге от перспективы этих игр —
Как и ты. Не можешь заснуть. Не можешь поесть. Возвращаешься на стадион ни свет ни заря, чтобы подмести коридоры, почистить ванны и отполировать крючки для одежды —
Ты первым оказываешься у двери, когда командный автобус «Лидса» прибывает на «Бейсбол Граунд», игроки расходятся, Дон в своей компании с Лесом Кокером, Морисом Линдли и Сидом Оуэном.
— Добро пожаловать в Дерби, Дон, — говоришь ты. — Рад с вами познакомиться. Я — Брайан Клаф.
Но Дон не признает тебя, не представляется и даже не здоровается —
Дон держится подальше от зала заседаний, от бара. Дон направляется прямо по коридору, вниз, в раздевалку, гостевую раздевалку —
Смотреть в зеркало, зеркало, зеркало на стене раздевалки, расчесывать волосы и читать свои молитвы, расчесывать волосы и читать свои молитвы, расчесывать волосы и читать свои молитвы —
Дон не видит тебя в туннеле. Дон не видит тебя на твоей скамейке —
Дон, раскачивающийся взад-вперед на гостевой скамейке, раскачивающийся взад-вперед в своем счастливом синем костюме и старом полупальто —
С самого первого свистка игры до самого последнего —
Раскачиваясь взад и вперед, пока его команда цепляет за ваши пятки и тянет за ваши футболки, подрезает ваши лодыжки и ловит ваших игроков на свои бедра, локти и колени на ваших пальцах и больших пальцах —
Пальцы и большие пальцы и ненужная игра рукой от Бобби Сакстона, за которую назначают пенальти, и который Джонни Джайлс забивает в заднюю часть сетки ваших ворот —
Бобби Сакстон больше не сыграет за «Дерби Каунти». Больше не сыграет за тебя. Никогда, никогда, никогда больше не сыграет.
Но после самого последнего свистка ты протягиваешь свою руку и говоришь Дону Реви: «Молодец, Дон. Увидимся на следующей неделе».
И на этот раз Дон Реви берет эту протянутую руку, но он смотрит прямо сквозь тебя, когда пожимает ее, пожимает, пожимает, смотрит прямо сквозь тебя в зеркало, зеркало, зеркало на стене раздевалки, расческа в его руке и молитва на его губах, расческа в его руке и молитва на его губах, расческа в его руке и молитва на его губах, расческа в его руке и молитва на его губах —
Что он победит, а ты проиграешь. Он победит, а ты проиграешь —
Соблюденные ритуалы, соблюденные суеверия, все молитвы Дона услышаны.
Ты дважды за две недели выезжаешь на «Элланд Роуд», и дважды за две недели тебя хорошенечко мочалят, и ты возвращаешься в Дерби ни с чем —
Ни с чем, кроме разжигаемых амбиций; закаленных сердец и усвоенных уроков —
Проиграв со счетом 0:2 в Кубке Англии, благодаря голам Лоримера и Чарльтона, затем проиграв со счетом 2:3 во втором матче полуфинала Кубка Лиги —
Два гола «Дерби», которые, как ты знаешь, в глубине души льстят тебе и льстят «Дерби Каунти» перед «Элланд Роуд» —
Перед «Лидс Юнайтед», перед Доном Реви —
— Тут вам немного повезло, — говорит Дон. — Есть мыслишка, что Бог, возможно, вам улыбается.
— Я не верю в удачу, — говоришь ты Дону. — И не верю в Бога.
— Так во что же вы тогда верите? — спрашивает Дон Реви.
— В себя, — говоришь ты ему. В Брайана Говарда Клафа.
* * *
Теперь нас только трое: я, его тень и его эхо —
На пустом стадионе, под пустой трибуной, в пустом коридоре, мы втроем в его старом чертовом кабинете, в моем новеньком кресле за моим новеньким столом, на его старом гребаном телефоне —
Слюна с его губ. Его языка. Дыхание из его рта. Его желудка —
Мой бренди. Моя сигарета. Мой звонок —
Билл Николсон разглагольствовал о Мартине Чиверсе; о современных футболистах; о Мамоне и жадности —
— Джон Джайлс мог бы быть именно тем, кто тебе нужен, — говорю я ему. — Умей ухаживать за ним. Сделай из него что тебе нужно. Он проделал прекрасную работу за Республику. Как раз то, что нужно Шпорам...
Билл Ник не заинтересован, но Билл соглашается встретиться с Джайлсом. Чтобы поговорить с ним.
Я вешаю трубку, наливаю еще бренди и закуриваю еще одну сигарету, в своем новеньком кресле за своим новеньким столом в его пустом старом кабинете, в его пустом старом коридоре, под его пустой старой трибуной на его пустом старом стадионе —
Только мы трое: я, его тень и его эхо —
Я выхожу в коридор. Огибаю угол —
Дальше по туннелю и на это поле —
Мой бренди в одной руке, сигарета в другой, я снова стою в центре круга и смотрю в темную, пустую йоркширскую ночь —
Не вымещай все на этом мире —
У этой ночи тысяча глаз, но только одна песня.
* * *
— Легко быть хорошим главным тренером, — всегда говорил Гарри Сторер. — Все, что тебе нужно сделать, это подписать хороших игроков.
Гарри Сторер был прав. Гарри Сторер всегда был, черт его дери, прав.
Это игроки, которые проигрывают за тебя матчи. Игроки, которые выигрывают за тебя матчи —
Не теории. Не тактика. Не удача. Не суеверие. Не Бог. Игроки —
Ты выбираешь их, но играют они. Они выигрывают, проигрывают или играют вничью —
Не ты. Не главный тренер. Они. Игроки —
Ты сохранил таких игроков, как Кевин Гектор и Алан Дурбан. Ты привлек таких людей, как Джон О'Хара, Рой Макфарланд и Алан Хинтон —
Ты попробовал «Элланд Роуд» на вкус. Ты попробовал вкус успеха. Но теперь пора возвращаться во Второй дивизион. Обратно к «Портсмуту», «Миллуоллу», «Хаддерсфилду» и «Карлайлу».
«Дерби Каунти» выиграет несколько игр. «Дерби Каунти» проиграет парочку —
Пики и колеи. Письма ненависти приходят. Колеи и пики. Письма ненависти уходят —
Но все еще есть такие люди, как Фред Уоллес; всегда есть такие люди, как Фред Уоллес, стоящие на трибунах, за скамейками, за пределами раздевалки, в коридорах, в залах заседаний и в барах —
— Опустились еще на одно место, — говорит он тебе. — Пятые снизу нынче.
Люди, которые хотят, чтобы ты потерпел неудачу. Люди, которые хотят, чтобы ты проиграл. Люди, которые желают тебе смерти. Люди, как Фред Уоллес. Всегда есть такие люди, как Фред, и всегда есть сомнения —
В 1968 году были сомнения, и в 1978 году будут сомнения —
Сомнения и невыполненные обещания:
«Дерби Каунти» не смог выиграть ни в одной из последних шести игр. «Дерби Каунти» проигрывает свой самый последний матч дома «Блэкпулу». Вы проиграли девятнадцать игр в сезоне 1967/68, забили семьдесят один гол, но пропустили семьдесят восемь, и закончили сезон восемнадцатыми во Втором дивизионе; на одно место ниже, чем в прошлом сезоне, в прошлом сезоне, когда «Дерби» уволил Тима Уорда; на два места ниже, чем ты обещал клубу бизнесменов Дерби –
Обещал газетам и телевидению, городу и болельщикам —
Нарушенные обещания и разбитые сердца —
Тем временем «Хартлпулс Юнайтед» вышел в Третий дивизион —
Разбитые сердца и соленые раны —
Твой стакан разбивается о стену его гостиной, ты пьян и плачешь, кричишь: «По крайней мере, мы бы, сука, что-то да выиграли».
— Но мы все равно были бы в чертовом Третьем дивизионе, — говорит Питер.
Ты качаешь головой: «Такими темпами мы, сука, пронесемся мимо них по пути вниз».
— Брайан, послушай меня, — говорит он. — «Хартлпулс» был просто чертовой ступенькой, всегда был и всегда будет. В это время в следующем году мы пойдем выше в качестве гребаных чемпионов. И это будет только началом всего. Подожди и увидишь.
Ты смотришь вверх. Вытираешь глаза. Спрашиваешь его: «Ты обещаешь мне, Пит?»
— Клянусь сердцем, — кивает он. — Клянусь сердцем, Брайан.
— Если ты обещаешь, — говоришь ты ему, — тогда я тебе верю...
Обещания даны и сердца исцелены —
Питер обнимает тебя, и ваши жены собирают осколки.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости.
