Джордан Хендерсон. «Автобиография» 19. Любовь в безнадежном месте
***
Мы застряли в парижских пробках. Я очень хорошо их прочувствовал. Но я не обратил на них особого внимания. Роббо, Трент, Милли и я обычно играем в викторину под названием Tenable по дороге на игру, чтобы не расслабляться. Между нами, безусловно, огромная конкуренция. Это приложение, которое есть у Роббо на телефоне, и его разместил Уорвик Дэвис. Примерный вопрос может быть таким: Назовите десять английских ипподромов, оканчивающихся на «эм» или «ер». Либо?: Назовите десять книг с птицей в названии.
Роббо — просто невероятный парень. Он — джокер в нашем составе, что очень важно для морального духа в раздевалке. Ему нравится играть в Tenable, но иногда он неплохо пародирует тихого мышонка Стюарта Литтла. Если появляется тема, которая ему трудно дается, то человеку, который не может перестать болтать, вдруг становится нечего сказать!
Если отбросить темы викторины, то в истории Роббо есть моменты, которые не слишком похожи на мой собственный путь. Поначалу, когда он пришел в «Ливерпуль» в 2017 году и не попал в команду, жизнь в «Ливерпуле» показалась ему сложной. Я помню, что тогда он был довольно сдержанным, но со временем он расцвел и сейчас является одним из лидеров в раздевалке. Это человек, которого всегда хочется видеть рядом с собой.
Мы увлечены Tenable. Она помогает скоротать время и дает нам повод посмеяться и поспорить. Поэтому я не слишком обращал внимание на то, что происходило вокруг нас. Я не заметил, как мы оказались в своеобразном заторе на парижской кольцевой дороге. Я не видел бегущих рядом с автобусом болельщиков, не замечал, что уже поздно, и уж тем более мне не приходило в голову, что наши болельщики впоследствии окажутся в опасности.
Когда тебе предстоит такая игра, как финал Лиги чемпионов, ты стараешься оставаться в своем пузыре. Когда мы приехали на «Стад де Франс» вечером, примерно за час и двадцать до начала матча в 21:00 по местному времени, я еще не видел огромных очередей наших болельщиков, которых либо прогоняли через узкие места у стадиона, либо заставляли ждать в огромных количествах у турникетов.
Я знал, что мы немного опоздали, и игроки «Реала» уже были на стадионе, гуляли по полю, но не придал этому значения. Я оставался в пузыре. Я не отвлекался от игры. В этот кокон мало что проникает. Мы сделали то, что обычно делаем, затем я переоделся и вышел на поле для разминки.
Это был наш третий финал Лиги чемпионов за последние пять лет, и нам противостояла команда, для которой завоевание главного трофея в клубном футболе стало искусством. Это клише, но когда речь идет об этом соревновании, они обладали самым главным качеством: они умели побеждать. И если в 2019 году мы чудом добрались до финала, преодолев отставание в счете с 0:3 в первом матче с «Барселоной» в ответном полуфинале на «Энфилде», то в этот раз «Мадрид» совершил несколько чудес. На пути к финалу они продемонстрировали удивительные отыгрыши и голы на последних минутах против ПСЖ, «Челси» и «Манчестер Сити».
Наш маршрут был более простым. В играх на вылет мы обыграли «Интер», «Бенфику» и «Вильярреал», и, хотя это было нелегко, нам не пришлось доводить дело до дополнительного времени. Не было противостояний, которые могли бы сравниться с драматизмом матча против «Барселоны».
В преддверии финала много говорилось о реванше, поскольку обстоятельства поражения от «Реала» в Киеве в 2018 году, когда Серхио Рамос после получаса игры выполнил своеобразный бросок дзюдо Мо Салаха. Вскоре Мо пришлось заменить из-за повреждения плеча. Для нас это был тяжелый удар. К великолепному удару Гарета Бэйла через себя, который вывел мадридцев вперед со счетом 2:1, претензий не было, и мы проиграли матч со счетом 1:3.
Но на самом деле я не держал зла. Может быть, для Мо все было иначе, но во мне не было ощущения, что я хочу расплаты. Теперь у них была другая команда. Ушел Криштиану Роналду и, что более уместно, Рамос. Мне больше не нужно было накручивать себя, чтобы сыграть в финале Лиги чемпионов. Это вершина клубного футбола. У меня была вся необходимая мотивация.
Меня спрашивали, заметил ли я, когда мы вышли на разминку, что ливерпульская часть стадиона была более пустой, чем должна была быть. Честный ответ — нет. Я сосредоточился на том, что ждет меня впереди. На том этапе никто не говорил нам о том, что есть какие-то проблемы снаружи.
Меня больше занимало то, что происходило с Тиаго и Наби Кейта. В преддверии игры были серьезные сомнения по поводу физической формы Тиаго, и когда мы вышли на разминку, Наби тренировался с основой, а Тиаго разминался в одиночестве на некотором отдалении. Казалось, что он проходит фитнес-тест.
В какой-то момент Тиаго подошел к Наби и обнял его за плечи, и это выглядело так, как будто он говорит Наби, что он не попал в состав, и желает ему удачи в игре. Но я неправильно это интерпретировал. Когда мы вернулись в раздевалку, Тиаго, по-моему, сделали какую-то обезболивающую инъекцию, и он был одет и готов к игре.
Как только мы вернулись в помещение, нам сообщили, что начало матча откладывается на 15 минут. Это был первый намек на то, что что-то не так. Нам сообщили о задержке, но на тот момент беспокойства не было. Я просто подумал, что есть проблема с входом для зрителей. Возможно, возникли проблемы с их транспортировкой. Кажется, я видел, что планировались забастовки в метрополитене. Может быть, это было как-то связано с этим.
Я не разговаривал по телефону, не проверял сообщения и не слушал радиорепортажи. Я старался держать себя в руках. Я не думаю, что кто-то из других игроков также имел доступ к каким-либо коммуникациям. На стадионе были мои мама, папа, жена и дочки. Никто не сказал нам, что есть проблемы. Нам не говорили ничего определенного: они просто ждут, когда люди попадут на стадион, говорили нам.
В тот момент не пришло в голову, что может возникнуть проблема. Когда мы выбежали на «Эстадио Метрополитано» на финал против Шпор в Мадриде в 2019 году, атмосфера поразила нас. В этот раз было тише, но я сосредоточился на разминке. Я не то чтобы выбежал наружу, увидел, что на выездной секции мало людей, и удивился, что происходит.
Я как раз надевал щитки, когда сказали, что будет задержка. Мы спросили, что случилось. Нам сказали: «Болельщики еще не вошли», — и сказали, что есть проблемы с некоторыми входными воротами. Я полагаю, что они не хотели нас беспокоить. Нам просто сказали, что есть задержки. Поэтому начало матча было перенесено на 21:15, а затем на 21:30.
Некоторые ребята растягивались, слушали музыку. Там была зона разминки, я пошел туда, немного размялся, вернулся, надел бутсы. Затем мы вышли на вторую разминку. Я спросил, будем ли мы повторять ее полностью. «Нет, просто двигайтесь, передавайте мяч, снова двигайтесь». В этот момент я посмотрел на нашу трибуну и заметил толпу. Людей было не так много, как должно быть.
Я не стал читать сообщение, которое высветилось на больших экранах в обоих концах поля. Позже мне сказали, что там было написано: «В связи с поздним прибытием болельщиков матч отложен. Дальнейшая информация последует максимум через пятнадцать минут».
Сейчас я понимаю, что это было началом попытки сокрытия информации французскими властями. Полиция и правительство решили, что они могут обвинить фанатов «Ливерпуля» в их же некомпетентности. Они подумали, что их легко превратить в козлов отпущения и вернуться к старой версии о том, что во всем виноваты наши сторонники.
Болельщики «Ливерпуля», конечно, уже такое на себе испытывали. На них возложили вину за трагедию на «Хиллсборо» в 1989 г. нечестная полиция, жадное правительство и послушные СМИ. Для того чтобы вся ложь была разоблачена, потребовалась героическая борьба за справедливость, которую возглавили семьи погибших и которая длится уже более тридцати лет. На этот раз это заняло не так много времени. Есть много причин опасаться социальных сетей, но в этот раз французской полиции не удалось обвинить фанатов «Ливерпуля». И если после «Хиллсборо» СМИ были частью проблемы, то в Париже они сыграли решающую роль в разоблачении лжи французского истеблишмента.
Первая ложь заключалась в том, что матч был отложен из-за позднего прибытия болельщиков. Из разговоров с журналистами и болельщиками в дни после матча я знаю, что некоторых болельщиков не пускали на стадион «Стад де Франс» за слишком раннее прибытие. Проблемы возникли не из-за опоздания болельщиков. Они были вызваны исключительно некомпетентными и опасными действиями полиции, которая направляла болельщиков «Ливерпуля», в частности, через невозможно узкие места, что привело к массовому скоплению болельщиков.
Об этом сразу же сообщили журналисты, находившиеся за пределами стадиона и пытавшиеся попасть внутрь. «Хаос на "Стад де Франс" из-за большого затора на рампе у ворот U, — написал Сэм Уоллес из Telegraph в Твиттере за полтора часа до начала игры. — Охрана перегружена, множество болельщиков толкаются друг с другом. Очень неприятные впечатления».
Роб Дрейпер, работающий в газете Mail on Sunday, подробно описывал происходящее и был настолько обеспокоен увиденным за час или около того до начала матча, что умолял французского полицейского вместе с его начальником вмешаться, пока ситуация не вышла из-под контроля. «Грустно сообщать, что снаружи царит хаос, — написал Дрейпер. — Полиция загоняет болельщиков на опасно узкие маршруты — потому что их фургоны припаркованы таким образом, что загораживают тротуар».
Келли Кейтс, ведущая Sky Sports и дочь Кенни Далглиша, также оказалась в этом хаосе. «Нет возможности войти, нет возможности узнать, в какую сторону идти», — написала она в Твиттере. «Будьте осторожны, если направляетесь туда. Это может быть очень опасно». — также написал Гари Линекер о хаотичной ситуации вокруг площадки.
До сих пор при мысли о том, как близко мы подошли к новой трагедии в тот майский вечер в Париже, у меня по позвоночнику пробегает дрожь. Я вспоминаю себя, сидящего в раздевалке вместе с другими игроками «Ливерпуля», не обращая внимания на то, чему подвергались болельщики на улице, не обращая внимания на то, что их поливали слезоточивым газом и атаковали, и меня пробирает дрожь при мысли о том, что могло бы случиться.
Фанаты «Ливерпуля» далеки от того, чтобы их обвинять в сценах у стадиона, где тысячи болельщиков в течение нескольких часов находились в тесном пространстве, и французские власти должны стоять на коленях и благодарить их за сдержанность, порядочность и уважение к своим товарищам по футболу, которые они проявили.
Несколько человек, близких к ситуации, заявили, что, по их мнению, только потому, что болельщики «Ливерпуля» были настолько хорошо знакомы с деталями произошедшего на «Хиллсборо», они проявили почти сверхчеловеческое терпеливость и толерантность. Если бы не их благородство, французов ждала бы разворачивающаяся трагедия.
Насколько мы были близки к смертельной давке или исходу, мы никогда не узнаем. Но я знаю, что когда я узнал о том, что пришлось пережить нашим болельщикам, о том, как они справлялись с этим и как заботились друг о друге, я никогда не испытывал такой гордости за то, что являюсь игроком «Ливерпуля». Благодаря своей человечности и выдержке они спасли в тот день множество невинных жизней.
В итоге игра началась с опозданием на 36 минут. Её история, по сути, заключалась в том, что нам противостоял вратарь Тибо Куртуа, который провел один из лучших вечеров в своей жизни. В первом тайме он совершил одно блестящее спасение, отбив удар Садио в сторону, и другое, когда ему удалось изменить направление, чтобы отбить удар Мо с близкого расстояния.
Мадридцы повели в счете через час игры после того, как хорошо разыграли мяч на правом фланге, Федерико Вальверде сместился в центр и прострелил вдоль ворот. Мяч прошел мимо Трента и попал к Винисиусу Жуниору у дальней штанги, который переправил его в сетку.
Некоторые обвиняли Трента в голе, но я не считаю, что эта критика была обоснованной. Его проклинали за то, что не знал, что Винисиус Жуниор у него за спиной, но он ничего не мог поделать. Вальверде сделал кросс, который вполне мог попасть в ворота. Что ему было делать? Не похоже, что он мог просто принять его и устранить опасность. Для этого прострел был слишком сильным. Тренту было трудно делать что-то другое, кроме того, что он делал. Слушайте, я больше, чем кто-либо другой, слежу за Трентом в играх, но в тот момент он ничего не мог сделать, чтобы защититься. Он был великолепен на протяжении всей игры. Я считаю, что он был просто великолепен.
Винисиус Жуниор — топовый игрок, между прочим. Он был в ударе перед этой игрой, и Трент очень хорошо справился с ним. Трента несправедливо ставят под сомнение в плане защиты, но в этом финале он еще раз доказал, что, безусловно, умеет защищаться. Раз за разом мы были близки к тому, чтобы сравнять счет. Куртуа отразил сильный удар Мо, а затем разложился, пытаясь отбить еще один удар, когда мяч полетел к дальней штанге. Куртуа приберег лучшее напоследок. Когда Мо принял дальний пас от Фабиньо и обыграл своего оппонента, казалось, что его удар с правой ноги летит в дальний угол. Куртуа каким-то образом успел подставить под удар правую руку и отбить мяч в сторону. Мо не мог поверить в это. Куртуа окружили его благодарные товарищи по команде, которые тоже не могли в это поверить. И вновь, несмотря ни на что, и вопреки ходу игры, «Мадрид» нашел способ победить.
Мы вернулись в раздевалку опустошенными, но именно тогда наше внимание стало меняться. Именно сейчас мы начали слышать первые намеки на проблемы за пределами стадиона. Я слышал, как кто-то говорил, что были проблемы. Я слышал, как кто-то еще говорил, что на кого-то из наших болельщиков напали, и именно это стало причиной задержки начала матча. Также говорили о том, что теперь есть проблемы с выходом со стадиона и участились случаи нападения на болельщиков.
Я сразу же подумал о своих детях. В этот момент я впервые посмотрел на свой телефон. Я получил поток сообщений о том, что происходящее на улице — это позор. Я позвонил Бек, но ответа не последовало. Я начал беспокоиться. Что произошло? Где они? Я надеялся, что они будут находиться в семейной зоне игроков. Я позвонил Джейн Гриффитс, менеджеру по уходу за игроками; я знал, что она была с семьями. Она ответила. Я спросил ее, с ней ли Бек. Она сказала, что они все там. Я спросил о других семьях. С ними все в порядке. По ее словам, возникли некоторые проблемы со входом, но реальных проблем не возникло, и все находятся в безопасности. Это немного успокоило, но затем мы стали узнавать подробности.
Я позвонил друзьям, и они сказали, что я не поверю, насколько плохо было на улице. Все говорили, что не могут этого объяснить, но что это худшее, что они когда-либо видели на футбольных матчах, и что наши болельщики были безупречны. Я смирился с тем, что проиграл матч, но начал осознавать, что на самом деле есть нечто гораздо большее, за что можно быть благодарным.
Моя семья испытала свои небольшие проблемы, которые дали им представление о проблемах, с которыми сталкивались другие поклонники. Когда Бек заходила на стадион с девочками, стюарды и охрана вели себя очень агрессивно. Там были две мои дочки, жена, и ее отец. Охранники сказали ей: «Ты с отцом заходишь первой, а потом заходят две девочки».
Моя жена сказала: «Нет, сейчас войдет мой папа, потом двое детей, а я войду последней». Любой родитель сказал бы так. По ее словам, полиция уже была настроена раздраженно и враждебно. Охранники говорили, что если они не будут делать то, что они говорят, то их не пустят. Поэтому Бек сказала, что не войдет. Она сказала, что лучше поедет домой, чем войдет туда без девочек.
Потом подошел охранник из клуба, который был с семьями игроков, и сказал, что дети пойдут в середине, и все уладил. Даже такая мелочь говорит о том, что что-то было не так, что отношение было агрессивным и неприятным, и это при семьях игроков, которые имели преимущество в том, что с ними была охрана.
Опыт болельщиков «Ливерпуля» помог предотвратить трагедию. Они не толкались, хотя и подвергались испытаниям, выходящим за рамки допустимого для болельщиков. Они вели себя великолепно. На обратном пути к метро и электричкам они подверглись новым нападениям. Весь этот опыт был травмирующим, но он, по крайней мере, оставил во мне чувство благодарности. Нам очень повезло, что единственное, что мы потеряли в тот вечер — это трофей.
Потребовалось шесть недель, чтобы французские власти сняли вину с болельщиков «Ливерпуля». В докладе Сената, опубликованном в середине июля, говорится, что французское правительство неправомерно обвиняло сторонников и поддельные билеты в хаосе в толпе, который привел к применению слезоточивого газа и ограблению болельщиков в Париже. По мнению французского следствия, причиной фиаско стали многочисленные административные ошибки и недоработки, а не болельщики «Ливерпуля».
На следующий день мы вернулись в Ливерпуль, где уже был организован парад. Поначалу я не был уверен в том, что нужно в нем участвовать, ведь мы только что проиграли в финале Лиги чемпионов, и наши болельщики пережили чертовски тяжелое испытание до и после игры. Но мы выиграли Кубок Лиги и Кубок Англии, были на волоске от победы в Премьер-лиге и Лиге чемпионов. Это был отличный сезон.
Я чувствую себя глупо, говоря это сейчас, но я не думал, что кто-то придет. Мой друг ждал на маршруте парада, он прислал мне фотографию собирающихся на дорогах болельщиков, и я искренне хотел узнать, так ли там оживленно. Я также чувствовал себя виноватым, потому что в нашем автобусе находился Кэлвин Харрис, лучший диджей в мире и большой поклонник «Ливерпуля», который обеспечивал музыку. Видимо, он почувствовал, что некоторые из нас не уверены в том, правильно ли то, что они там.
Парад начался в южной части города и медленно продвигался к Стрэнду по набережной в районе Пирс-Хед и Альберт-дока. Чем дальше ехал автобус, тем больше поклонников появлялось на обочине. Потом еще и еще, пока мы не оказались в полном их окружении.
Сообщалось, что полмиллиона болельщиков пришли на праздник вместе с нами и женской командой ФК «Ливерпуль», которая в тот день выиграла в женском Чемпионшипе. И это после того, как мы проиграли финал Лиги чемпионов. Преданность и самоотдача очень много значат для меня и для всех игроков. У меня перехватило дыхание. Этот день стал одним из лучших в моей жизни. Это был праздник года, и команды, и сезона, и избавления, и моментов нашей жизни. Мы чувствовали, что подвели город, проиграв в Париже, а город вот так отреагировал. Кто-то назвал это проявление симпатии «большими скаузерскими объятиями», и так оно и было.
А когда мы выехали на Стрэнд, на набережную, толпы людей достигли своего апогея. Воздух стал красным от дыма сигнальных ракет, и я смотрел на все улыбающиеся лица. Тогда я подумал о том, что болельщики проявили всю преданность команде в трудные времена, во время пандемии, в годы, когда были вопросы о команде и о том, сможем ли мы когда-нибудь завоевать трофеи.
Именно тогда Кэлвин Харрис исполнил песню «We Found Love (in a Hopeless Place)» [Мы нашли любовь (в безнадежном месте)]. И в этот момент ему показалось, что он выбрал идеальную песню. Парад утешил меня, но вид моих товарищей по команде, знание того, что они за люди и какие у них способности, вселил в меня веру в то, что такие дни, надеюсь, будут еще не раз в будущем.
Наша команда развивается: ушел Садио Мане, из «Бенфики» пришел Дарвин Нуньес. Его игра в Комьюнити Шилд была блестящей, а победа над «Манчестер Сити» со счетом 3:1 стала идеальным способом подготовить нас к следующей главе. Эта история, конечно, не закончена.
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
