«Ребята из сборной СССР были хорошими людьми. Они хотели играть в НХЛ». Вы зачитаетесь этим интервью Гретцки
От редакции Sports.ru: вы находитесь в блоге Hockey Books, который перевел две огненных автобиографии – Фила Эспозито и Шона Эйври, умную книгу про хоккейную аналитику, издание о молодежном хоккее, а еще периодически выкладывает расшифровки хоккейного подкаста. Поддержите авторов плюсами, подписками и комментариями, чтобы интересные переводы чаще появлялись в вашей ленте.
Давненько ничего сюда не писал, потому что зашиваюсь по всем фронтам. Если подписаны на мою телегу – @diehockey – то, думаю, представляете мой график.
Но пройти мимо такого было бы неправильно. Конечно, надо было сделать это месяц назад и порадовать вас на Новый Год, но получилось уж как получилось. Перевод прошлогоднего подкаста Spittin’ Chiclets c Уэйном Гретцки стал самым заплюсованным постом в истории блога. Как тут не перевести вторую часть?
Тут опять куча всего, так что не вижу смысла обременять вас лишним текстом во вступлении. Так что немного дежурных слов и погнали.
Напоминаю: если вам нужны автобиографии Шона Эйври и Фила Эспозито в формате EPUB, а также другие книжки – напишите мне здесь, в личку на Sports.ru. Для этого надо сначала добавить меня в друзья. Всего книжек на данный момент семь. Помимо старины Шона и Фила это:
• «Пока горят огни» про молодежный хоккей в Канаде (мой личный фаворит) • «Хоккейная аналитика» • «Гретцки на Лемье. История Кубка Канады’87» • автобиография Тео Флери (мой первый перевод – по нынешним меркам кривоватый, но кто-то его сохранил) • сюрприз (приятный)
Если хочется помочь проекту материально – внизу есть номер карты. Донаты, скажу честно, мотивируют как ничто другое. Самые ценные рубли в жизни, правда. Я как представлю, что кому-то не лень все это читать, а потом еще куда-то лезть номер карты вбивать – так сразу тепло становится. И хочется перевести весь интернет к чертовой матери :)
Дальше – слово Полу «Бизу» Биссоннетту, Райану «Уиту» Уитни и РА (Rear Admiral или Контр-Адмирал – это прозвище Брайана Макгонагала, со-ведущего подкаста). Иногда голос подает и продюсер Майк Гринелл. Впереди километры букв. Читайте на свой страх и риск.
Биз: Ну что, Уэйн…
Гретцки: (улыбается) Что?
Биз: Мы бьем копытом, дружище! Второй раунд! Мы в первом интервью даже по верхам с тобой толком не пробежались. Сегодняшний выпуск вообще должен был выйти во вторник, 26 декабря. Но мы подумали и решили: почему бы не выпустить топовый подкаст с Уэйном Гретцки на денек пораньше – прямо на Рождество? Особенно с учетом того, что лучшее, что мне дарили на Рождество, это алюминиевая клюшка Гретцки! (в свое время Уэйн играл составной клюшкой Easton, где черенок был алюминиевым – прим. пер.). Она мне, кстати, лет семь прослужила – настолько крепкой была!
Гретцки: А для меня самым дорогим подарком на Рождество была сетка Горди Хоу. Так что у нас с тобой ничья.
(Уит смеется)
Мне ее родители подарили, когда мне было пять лет. Я тогда подумал, что умер и попал в рай. О лучшем подарке я и мечтать не мог. Так что я понимаю твою боль.
(все смеются)
Биз: Да ты что, дружище! Отменный подарок! Мама спрятала клюшку под моими диваном в гостиной… Ну точнее под своим диваном, скорее. И когда уже распаковали все подарки, она такая: «А это еще что такое? Мне же не кажется, что из-под дивана что-то торчит?»
Уит: Напоминает, как Ралфи пневматическое ружье нашел! (отсылка к сцене из фильма 1983 года «Рождественская История» – прим. пер.)
Биз: Чувак, ты даже не представляешь, как я обрадовался. Батя еще фотку классную сделал. Я там от уха до уха улыбаюсь весь в обертке.
Гретцки: А клево же, да, о чем в детстве мечтаешь? Мне вот ни игрушки не нужны были, ни что-то такое. Просто подарите мне сетку Горди Хоу – и я буду счастлив. А ты вот мечтал о клюшке. И больше же ничего тебе не надо было, верно?
Биз: Верно.
Гретцки: И это круто.
Уит: Easton Silver!
Гретцки: Это еще так по-канадски, да? Нам ведь больше ничего не надо было. Нам многого не надо. Зачем нам новая машина? Просто подарите то, что нам дорого, во что мы верим и что мы любим. Для меня это была сетка Горди Хоу. Для тебя – клюшка Уэйна Гретцки. В этом вся суть Рождества, верно?
Биз: Согласен.
Гретцки: Такое специально не придумаешь. Мне вот очень повезло в жизни. У меня пятеро здоровых детей, пятеро прекрасных и здоровых внуков. И им ничего не нужно – лишь бы семья была рядом. В этом и есть суть жизни.
Биз: Классно ты подвязал все к семье и Горди Хоу. В конце прошлого подкаста ты рассказал, что все думали, будто это Джанет тебя подтолкнула к переходу в «Лос-Анджелес». Но на деле же Уолтер, как всегда, был на пять шагов впереди…
Гретцки: Все верно.
Биз: …и узнав, что тебя собираются обменять, он сказал, мол, вот Горди всю жизнь играл за «Детройт», но тебе никогда не стать Горди. Поэтому почему бы не перебраться в Лос-Анджелес и не написать свою историю? На мой взгляд, это и послужило толчком к развитию хоккея в Южной Америке… В смысле, в южных штатах, прощу прощения. Мне кажется, это самая безумная история из того подкаста.
Гретцки: Отец всю жизнь зарабатывал 30 тысяч долларов в год. Он был счастлив работать на Bell Telephone. Очень этим гордился. Он был отличным синим воротничком. Тут я ему говорю, дескать, у меня есть вариант перебраться в Филадельфию, Нью-Йорк, Лос-Анджелес или Детройт. И он отвечает: «Ты спятил? Конечно же, езжай в Лос-Анджелес. У «Детройта» может быть только один Горди Хоу. Так что езжай в Лос-Анджелес. Не надо никого копировать. Будь самим собой. Стань первопроходцем, например». Ну, говорю, хорошо, звучит неплохо. А прилетело за все это Джанет…
(Уит ухмыляется)
Все только и говорили, что это она меня заставляет переехать в Лос-Анджелес. А она там вообще ни при чем была. Там все дело в отце было. Джанет вообще советовала в «Детройт» перейти. Ну, говорю, «Детройт» так «Детройт». И отец такой: «Ты спятил? Езжай в Лос-Анджелес!». Ну, хорошо, поеду в Лос-Анджелес! (смеется)
Биз: На солнышке погреюсь!
Гретцки: Ну а как отца ослушаться?
Уит: Никак. Тут без вариантов.
Гретцки: Что бы ни случилось, всегда надо слушаться отца.
(все смеются)
В общем, оказался в «Лос-Анджелесе». И это лучшее решение всей моей жизни. Я с тяжелым сердцем покидал Эдмонтон. Я часто рассказывал, как ненавидел каждую минуту каждого матча против «Ойлерс». Ненавидел играть в Эдмонтоне, но при этом любил каждую минуту каждого матча за «Ойлерс». Я обожал болельщиков. Люди так здорово ко мне относились. Я понимал, что они обязаны меня освистывать, но меня это все равно так сильно задевало (смеется). Понимал, что им и самим-то не хочется, но по-другому поступить было нельзя. Я же враг, верно? И это нормально. Но играть против «Ойлерс» я прям ненавидел. Это худшее последствие обмена.
Биз: А сколько матчей тебя освистывали? Только на первом, а потом все устаканилось?
Гретцки: На каждом матче.
Биз: Прям на каждом?
Гретцки: Я даже после перехода в «Рейнджерс» не любил играть в Эдмонтоне. Потому что я всегда где-то в глубине души ощущал себя «нефтяником».
Уит: Понимаю.
Гретцки: Я приехал туда в 1978-м. Там работали физиотерапевты Спарки Кулчински и Бэрри Стэффорд, Джоуи Мосс, Глен Сатер… Поэтому играть там было так тяжело. Это же ведь свои люди! Я обязан им всем, чего добился в жизни, ведь это они сделали из меня игрока. Поэтому играть там было очень тяжело, просто невероятно. Мне абсолютно не нравилось быть соперником «Ойлерс».
Биз: Мне кажется, ты примерно раз в месяц так говоришь. Мол, если буду говорить про Эдмонтон или его жителей, обязательно скажу, что я их всех очень люблю и люди там просто замечательные.
Гретцки: Самое удивительное, что вышел я там, например, на ужин или пива попить – и ко мне никто не приставал. Настолько хорошо там все ко мне относились. Вот Марк Мессье сам родом из Эдмонтона. Мантра гласила следующее: Марк Мессье – сын Эдмонтона, а я – приемный сын. К нам там невероятно хорошо относились, вы даже себе не представляете. Я всем всегда говорю, что если приедете в Канаду – и особенно в Эдмонтон, то сами увидите, какие приятные там живут люди. Ты же вот сам туда ездил летом?
Биз: Ага.
Гретцки: Потрясающие люди. Относятся к тебе с огромным уважением. Очень вежливые. Поэтому я и ненавидел играть против них. Просто потому, что я их очень любил. Было тяжело.
Биз: На тот момент ты другого и не знал. И вот случился обмен. Как прошла акклиматизация? С кем ты стал общаться прежде всего? Кто смягчил удар?
Гретцки: Мы с Джен сначала жили у Алана Тика. Помните его?
Все: Конечно (известный канадский актер, автор и исполнитель песен, телеведущий, чей пик популярности пришелся на 80-е – прим. пер.)
Гретцки: Это один из моих самых близких друзей. Мы у него неделю жили. Потом к нам на неделю приехал погостить Крэйг Симпсон, с которым мы играли вместе и только что выиграли Кубок Стэнли. Вы не поверите, но он одним из первых узнал про обмен. Говорю ему, мол, Крэйг, «Эдмонтон» обменивает меня. Он говорит: «Ты спятил, что ли?». «Нет, – отвечаю, – это правда».
В общем, живем дома у Алана Тика. И он меня спрашивает: «Ты уверен, что оно тебе нужно?». Он вообще обожал хоккей и пристально следил за ним. Говорю ему, что тут, по-моему, от меня ничего не зависит, обмен состоится. Джанет тогда то ли на шестом, то ли на седьмом месяце беременности была. Мне позвонили и сказали, что на следующий день надо прилететь в Эдмонтон, сделка вот-вот состоится. «Ничего себе», – думаю. Говорю Алану: «Слушай, я завтра утром лечу в Эдмонтон. Обмену быть».
Но я вот вспоминаю те события – если так подумать, то этот обмен пошел на пользу хоккею. Я помню свой первый матч в Лос-Анджелесе. На игру пришло шесть тысяч человек.
Уит: Я как раз хотел тебя про посещаемость спросить.
Гретцки: (смеется) Помню, я тогда подумал: «Мдааааа. Куда я вообще попал? Ничем хорошим это не кончится». Просто в Эдмонтоне на каждый матч приходило по 19500. А на мой первый матч в Лос-Анджелесе пришло 6500 (и это примерно в два раза больше, чем средняя посещаемость «Кингс» сезоном ранее – прим. пер.).
Хорошо помню, как мы едем по Ван-Найсу (район Лос-Анджелеса – прим. пер.) мимо теннисных кортов – и я говорю жене: «А ведь в Канаде бы на всех этих теннисных кортах детвора играла бы в хоккей с мячом». Тогда инлайн (хоккей на роликах – Sports.ru) как раз набирал обороты – в общем, тут бы в хоккей играли. «Ох, – думаю, – тут работы непочатый край!».
Два года спустя едем мимо того же парка – и видим на заградительной сетке табличку «Инлайн-хоккей на корте запрещен» (улыбается). «Ну, – думаю, – отлично. Хоккей тут приживется».
Биз: Класс. Гретцки: У меня аж мурашки по всему телу тогда побежали. Серьезно. Нам многого удалось добиться.
Уит: Ты вот говоришь, что поначалу на твои матчи в Лос-Анджелесе ходило мало народу. Переживал тогда по этому поводу? Сердцем все еще в Эдмонтоне тогда был? Или уже полностью сконцентрировался на «Кингс»? В общем, тяжело давались первые матчи?
Гретцки: Очень тяжело. Сердцем я всегда был в Эдмонтоне. Но я сконцентрировался на «Кингс» – и мне повезло, потому что в команде тогда играли Келли Хруди, Люк Робитайл, Марти Максорли, Берни Николлс… Мы все прекрасно отдавали себе отчет, где мы находимся.
Когда я туда приехал, в городе было четыре школьных команды. Через два года их стало 124. И дело тут не только в Уэйне Гретцки – те ребята тоже активно популяризировали хоккей. Да и вообще мне здорово повезло. Бретт Халл – а он был суперзвездой – тогда играл за «Сент-Луис». В «Детройте» был Айзерман – поразительный хоккеист. В «Питтсбурге» – Марио Лемье. Тоже поразительный хоккеист. А потом и Марка Мессье обменяли в «Рейнджерс». И вот мы все прекрасно понимали не только, что нам надо сделать для хоккея и какая у нас в нем роль, но и как его продать.
Мне повезло, я попал в волну. Там ведь не только Уэйн Гретцки был. Я был на одной волне со всеми. К тому же в Лос-Анджелесе рядом с Джанет на каждом матче сидел Майк Айснер (председатель медиаконгломерата The Walt Disney Company c 1984-го по 2005-й – прим. пер.). Он и Лэрри Брукхаймер (видимо, Уэйн имелл ввиду Джерри Брукхаймера, известного кинопродюсера – прим. пер.). И вот Майкл Айснер мне говорит: «Я тут фильм про хоккей снимаю, называется «Могучие Утята». Помню, он мне это за ужином сказал. Я еще тогда подумал: «Могучие Утята»? Глупость какая-то, а не название».
(Биз смеется)
Гретцки: (смеется) Кому вообще в голову только взбрело снимать фильм с таким названием? Ну глупо же звучит, согласись!
Биз: (смеется) Есть такое.
Гретцки: А потом он мне говорит: «Я собираюсь создать клуб «Могучие Утята» – и он будет выступать в НХЛ». Я аж опешил. Совсем уже бред какой-то. А он взял и создал «Могучих Утят». Еще был там такой Джордж Ганд – его имя никому ни о чем не говорит, но он был владельцем «Миннесоты Норт Старс». Так вот он переехал – и создал клуб в Сан-Хосе. И вот у нас уже есть «Лос-Анджелес», «Анахайм» и «Сан-Хосе». И все такие говорят: «Слушайте, а круто! Хоккей теперь и на Западном Побережье». И он стал там развиваться. Джордж Ганд, Майкл Айснер, Брюс Макнолл – вот три человека, которые принесли хоккей на Западное Побережье.
Я вот вчера смотрел матч «Кингс» – и там играл [Тревор] Мур. Он родом из городка Таузенд-Оукс (пригород Лос-Анджелеса – прим. пер.). У меня там дети росли, и сам я там 30 лет прожил.
Биз: Отличный игрок, кстати.
Гретцки: Превосходный. Так вот смотрю я вчера на него и говорю Джанет: «А ведь он родом из городка, где росли наши дети». Она такая: «Кто? Вот этот парнишка?». «Ну да, – говорю. – И он прям здорово играет!». Так что хоккей проделал огромный путь. И это здорово.
Биз: Ты рассказывал, что мог перейти в «Ванкувер» – и тебе вроде предлагали даже стать совладельцем клуба…
Гретцки: 25% предлагали.
Уит: (смеется) Очуметь!
Гретцки: Ну не тупица ли я?
(все смеются)
Ну серьезно. Я до сих пор на связи с Нельсоном Скалбаниа (экс-владелец «Ойлерс» – прим. пер.), буквально вчера с ним переписывался. Мы дружим. Это человек, изменивший мою жизнь. Он заключил со мной контракт, когда мне было 17 лет – и мы до сих пор общаемся. Я всегда с уважением отношусь к людям, а его и вовсе люблю всем сердцем.
Так вот звонит он мне в семь утра на следующий день после победы в Кубке Стэнли и говорит: «Я покупаю «Ванкувер Кэнакс». Готов предложить тебе 25-процентную долю клуба и три миллиона долларов в год». Самым высокооплачиваемым хоккеистом на тот момент был я. И я получал 800 тысяч канадских долларов.
Биз: Нехило так повысили.
Уит: И не говори.
Гретцки: Так вот я и говорю – ну не тупица ли я?
(все смеются)
А я ему такой говорю: «Мистер Скалбаниа, люблю вас всем сердцем, но все-таки откажусь». Ну не тупица ли? Мне жена до сих пор это припоминает. Ну ты, говорит, и тупица (смеется). Да ладно, я шучу.
Биз: Еще ходит слух, что тебе и в «Анахайме» долю предлагали. Это правда?
Гретцки: Нет, мне в кино предлагали сняться.
Биз: Тогда проехали. Я просто думал, что тебе и там долю предлагали.
Гретцки: Не-не, там речь только про съемки в фильме шла. Айснер просил, чтобы я снялся в качестве услуги. А я не хотел. Когда играешь за «Лос-Анджелес», тебе то и дело в кино предлагают сняться.
Уит: Ну да.
Гретцки: А я не хотел сниматься.
Биз: В смысле?! У тебя же были крутейшие роли!
Уит: Ты же снимался в «Молодых и Дерзких», верно? (мыльная опера, которая впервые вышла в 1973-м и идет до сих пор – прим. пер.)
Гретцки: Ой, да ну что вы в самом деле. Давайте я вам лучше вот что расскажу: звонят мне из Saturday Night Live и предлагают провести выпуск (культовое скетч-шоу, где приглашенные звезды в роли ведущих норма – прим. пер.). «Да ну куда, – говорю, – без вариантов». Сажусь после этого в частный самолет, лечу на Дерби в Кентукки (известные на весь мир скачки, традиционно собирающие богачей и знаменитостей – прим. пер.). Открываю USA Today – и вижу заголовок «Уэйн Гретцки проведет выпуск Saturday Night Live». Опускаю газету вниз, смотрю на жену: «Только не говори мне, что ты…»
(Биз смеется)
Гретцки: А она такая: «Ты мне до конца жизни будешь благодарен, что я дала им согласие от твоего лица!».
Уит: То есть это ее рук дело все-таки!
Гретцки: Ее, ее. Она им перезвонила и сказала, что я согласен. В итоге меня там здорово принял Майк Майерс и Дана Карви, а также Фил Хартмен, который, к сожалению, уже ушел из жизни…
РА: Эх, обалденный мужик был.
Гретцки: Мы с ним, кстати, земляки, а люди и не знают.
Уит: Да ладно? Он тоже из Брантфорда?
Гретцки: Так и есть. Из Брантфорда, что в Онтарио.
Уит: Ого.
Гретцки: Я там на все круглыми глазами смотрел, поверить в это никак не мог. И переживал еще жутко. Прям как ты на первой игре (показывает на Биза).
Биз: На TNT-то? Да я там кирпичами срал.
Гретцки: (смеется) Помню-помню. Мне знакомо это чувство. В общем, говорю ей: «Джанет, как ты могла так со мной поступить?». А она отвечает: «Ты мне потом благодарен будешь». И в итоге все было круто. Я на седьмом небе от счастья был полвторого ночи. Потому что съемка идет с 11:30 до часу, а потом еще тусовка. И вот идем с ней в шесть утра, и она говорит: «Ну что? Я же говорила, что тебе понравится». «Ну да, – говорю, – круто было». Но мне повезло. Меня там здорово приняли. Меня постоянно направляли в нужную сторону. Мне даже думать ни о чем не надо было. Читай текст – да и все (смеется).
Биз: А ты же рассказывал, что тебе надо было провести несколько дней на площадке перед самой съемкой?
Гретцки: Ну да. Надо было приехать сфотографироваться во вторник для анонса программы. А в среду, четверг, пятницу и субботу шли репетиции. С 8:30 до 10:30 в субботу – генеральная репетиция. После нее перерыв и эфир. Мне же там еще и петь пришлось! (Уит смеется)
Вы же меня знаете. (обращается к Бизу) Помнишь, ты меня подбивал музыкальный клип записать? «Хорошо, – говорю. – Подыграю на треугольнике» (смеется).
(все смеются)
Прихожу тогда на съемки в студию. Там сидит Дэвид Фостер и какой-то музыкант, не помню уже кто именно. И вот он говорит: «Да со мной кто угодно здорово звучит». «Дэвид, – отвечаю, – да я вообще не умею петь. Мне прям медведь на ухо наступил». Три секунды спел – и он говорит: «У нас с тобой ничего не получится».
(все смеются) Так меня и турнули. А, вспомнил! Кенни Логгинс там был с ним. Он и сказал, мол, давай проваливай отсюда (смеется).
Биз: Я как раз тебя об этом хотел спросить. Поскольку ты переехал в Лос-Анджелес, стал пробивать этот новый путь и развивать хоккей на юге США, можно сказать, что это тебя лишний раз подталкивало на участие в том же SNL или фото-съемках? Или рекламе?
Гретцки: Вовсе нет.
Уит: Он просто приехал играть в хоккей.
Гретцки: Уит вот верно говорит. Я приехал за победами. Я так и говорил: «Если мы будем выигрывать и играть хорошо, то народ потянется». «Если построишь, они придут» (отсылка к культовой книге про бейсбол «Босоногий Джо», которая в экранизации с Кевином Костнером получала название «Поле его мечты». Иронично, что автор книги родом из Эдмонтона – прим. пер.). Я просто хотел играть в хоккей. Остальное меня мало интересовало. Меня приглашали сняться во всевозможных ТВ-передачах, но мне это было совершенно неинтересно. Меня интересовал только хоккей (улыбается). Вот, кстати, вам интересный вопрос. Не только же вам мне вопросы задавать.
(Уит смеется)
Знаете, кто исполнял национальный гимн на моем первом матче за «Лос-Анджелес»?
Уит: Надеюсь, не Карл Льюис (многократный олимпийский чемпион по легкой атлетике, прославившийся ужасным исполнением гимна США перед матчем НБА – прим. пер.)
Биз: Долли Партон? (она же «Королева Кантри». Джолин, Джолин, Джолиииииин – прим. пер.)
Гретцки: Нет.
Биз: (улыбается) Но достойная же попытка?
Гретцки: В общем, это был Рой Орбисон.
РА: ДА ЛАДНО?! ##### СЕБЕ!
Гретцки: Да-да. На моей первой игре за «Кингс» гимн исполнял именно он, хотя об этом редко говорят.
Гретцки: После игры жена мне говорит: «Иди познакомься с Роем». Я так обрадовался. «Вот это, – думаю, – круто!» Так вот Рой Орбисон исполнил гимн на моем первом матче за «Лос-Анджелес», а Брайан Адамс исполнил гимн на моем последнем матче за «Рейнджерс». Я ему сам позвонил и сказал: «Брайан, это мой последний матч. Можешь исполнить гимн?». И он ответил: «Конечно». Так что Рой Орбисон спел гимн на моем первом матче в Лос-Анджелесе, а Брайан Адамс – на моем последнем матче в Нью-Йорке.
Биз: А почему ты попросил именно Брайана Адамса? Любишь его «Summer of ‘69»?
Гретцки: Так он канадец.
Биз: Да это понятно…
Гретцки: Я познакомился с Брайаном, еще когда ему 17 было.
Биз: Понял.
Гретцки: Так что мы давнишние друзья. Я и на церемонию закладки его плитки на Аллее славы ходил…
Биз: У Коннора – Nickelback, у тебя – Брайан Адамс. Понял (Макдэвид фанатеет и дружит с группой Nickelback, которая, к слову, тоже из Канады – прим. пер.).
Гретцки: Так я же у Nickelback...
Все: Ааа, ну да, точно! (Гретцки снялся в клипе «Rockstar», вдруг вы забыли – прим. пер.)
Биз: Передал эстафету, получается!
Гретцки: (улыбается) Ну то есть я и тут его опережаю.
(истерика)
Коннор же еще в клипах не снимался?
Биз: А ты уже клюшкой по воде бил в «Rockstar».
Гретцки: Во-во. Джанет была моим режиссером.
Биз: ##### CЕБЕ!
Гретцки: Смотрит на меня и говорит: «Ты что так оделся-то?». «Да вот, – говорю, – в клипе снимаюсь» – «Так не пойдет». Взяла меня полностью переодела. Жене же всегда виднее, верно? (смеется)
Биз: Ты затрагивал и одну из самых неоднозначных тем.
Гретцки: Таааак, что я на этот раз ляпнул?
Биз: На прошлом подкасте ты сказал, что, приехав в Лос-Анджелес, ты стал осторожно крениться в сторону запрета драк в хоккее.
Гретцки: Все верно.
Биз: Дескать, надо изменить сам подход…
Гретцки: (перебивая) Не-не-не. Я исходил из того, что в США к хоккею относились как к быдлоспорту. И мне надоело слушать эти бесконечные шуточки, типа «пришли на бокс, а там внезапно начался хоккей». Они мне прям по горло уже были. Поэтому я стал рассуждать в том ключе, что, дескать, хорошо… драки – часть хоккея. Но им необязательно быть ключевой частью хоккея. Я об этом говорил.
Я отдаю должное комиссару лиги. В том плане, что он… Ну вот смотрите. Канадцы обожают драки в хоккее, верно? Это у нас у всех еще с детства. В Канаде же как думают? Играешь в хоккей – придется драться. Так вот он не стал запрещать драки в хоккее. Он все оставил без изменений. За драки в юниорском хоккее теперь дисквалифицируют (показывает на Биза). Ты вот дрался, когда играл по юниорам. А теперь там не дерутся. Ни в молодежных лигах, ни в студенческих – никто не дерется. Так что когда игроки дорастают до НХЛ, у них нет опыта драк.
Ну случится где-то драка-другая. Это часть хоккея, с этим можно жить. А вот массовые драки и все остальное – зачем оно нам? И теперь этого нет. И в этом огромная заслуга комиссара. Ему удалось незаметно убрать драки из хоккея. Но они все еще его часть.
Биз: Думаю, сейчас отличный баланс.
Гретцки: Именно. Согласен: хочешь драться – дерись.
Биз: Я вот пришел к концу «Дуболомной эры» или как она там называлась? (англ. Knuckle-Dragger – забавный термин, который применим к недалеким людям. Это сравнение с гориллами, которые передвигаются, касаясь костяшками земли – прим. пер.). У меня в АХЛ было два сезона подряд по 30 драк…
Гретцки: Ну и вот оно тебе надо?
Биз: Неа.
Уит: Да сейчас такого уже и нет.
Биз: Ни мне, ни моему мозгу, ни моему шнобелю это не нужно.
Гретцки: Мы вот с Уитом вообще не дрались.
Уит: Пфф, да я и не играл (смеется)
Биз: (смеется) Не, ну у него был один бой с Тимом Джекмэном. Не знаю, видел ты ту фотку или нет.
Уит: Бой сложился для меня прям удачно. Ну да ладно. Ребята, у нас тут Рождество все-таки.
Гретцки: Даже не знаю, рассказывал я уже эту историю или нет. В общем, Sports Illustrated выбрал меня Человеком года. (обращается к Бизу) Тебе вот я точно это не рассказывал. Это довольно большая честь. Для канадца быть признанным Человеком года по версии Sports Illustrated – это совсем не пустой звук.
В общем, вручают мне приз в центральном круге вбрасывания. Не помню уже, как этого парня звали. Марк Маккой, кажется, тогда был главным редактором журнала. Классный трофей, он у меня до сих пор дома стоит. У меня их там два – вот этот и «Морис Ришар Трофи», который он мне сам вручил.
Вручают, значит, мне этот приз. И парень этот еще речь толкает про то, какой Уэйн Гретцки достойный, приятный и так далее человек. А во второй смене – я подрался.
(Уит смеется)
Подрался с Нилом Бротеном. (смеется) Такое специально не придумаешь. Возвращаюсь потом на лавку – и мне Дэйв Семенко говорит: «Получил пятерку за бабью драку».
(все смеются)
А я вообще не понимаю, зачем я драться-то полез! Мы с Нилом до сих пор со смехом это вспоминаем. Потому что ничего глупее в моей карьере не было. Только, значит, в мою честь толкнули речь…
Уит: …как про человека высокой морали…
Биз: …и он тут же выдал барабанное соло Александра Семина.
Гретцки: (смеется) Ну не тупица ли я? Марк Мессье ко мне еще поворачивается на скамейке и говорит: «Здорово у тебя получилось». А я вообще не понимаю, что произошло! Биз: События развивались стремительно!
(все смеются)
РА: А у тебя еще удаления за драки были или это единственное?
Гретцки: Нет, это единственное. Был еще случай с Бобом Мюрреем на «Чикаго Стэдиум». Я его схватил в центральном круге и повалил на лед. Он прижал меня сверху, я лежу весь вне себя от злости – и он мне говорит: «Не шевелись, и я тебя не трону». Смотрю на нашу лавку, а там уже пятеро ногу через борт свесили. Говорю ему, что не буду дергаться – он не стал меня бить. Приезжаю на лавку и говорю: «Боба сегодня никому не трогать!».
(все смеются)
Уит: Оставьте парня в покое!
Гретцки: (смеется) Его все стороной объезжали.
Уит: «Уэйн, ну пожалуйста! Ну можно я ему врежу разок!»
Биз: (имитируя комментатора) «Соперники дают сегодня Мюррею много пространства!»
Гретцки: Ну просто он реально меня убить мог. Сидит на мне сверху с занесенным кулаком и говорит: «Я не буду тебя бить». «Хорошо, хорошо, – говорю. – Не рыпаюсь». Больше в НХЛ драк у меня не было (смеется). Такое специально не придумаешь!
РА: Ты познакомился с Роем Орбисоном. Здорово, наверное, было?
Гретцки: Просто потрясающе. Жена еще так обрадовалась. Схватила меня за руку и говорит: «Ты должен познакомиться с Роем Орбисоном!». Слушайте, я же вообще не знал, чего ожидать от Лос-Анджелеса, а тут такое. Я ведь родом из маленького канадского городка. Рой еще с таким удовольствием исполнил гимн на моей первой игре. Смотрю на это – и думаю: «Круто». Примерно в тот момент я и перестал думать о том, как жалко было уезжать из Эдмонтона. Вместо этого подумал, что и на юге может быть что-то крутое. Так что это был особый день.
Уит: Ты вот сказал, что народ пойдет на победы – и тут случился отменный сезон-1992/93. Мы, кстати, вспоминали его тут до твоего прихода. Ты ведь тогда только 45 матчей сыграл. Что у тебя была за травма?
Гретцки: Это, кстати, забавная история. То ли в апреле, то ли в мае того года мы поехали на Гавайи: Пол Коффи с женой, Рик Токкет с женой, и я с Джанет. Лежу на полу в ресторане. Подходит девушка и говорит, мол, вам придется покинуть заведение. Я ей говорю: «Нет-нет, вы не понимаете. Мне что-то спину прихватило, не пойму, что со мной» – «Ну тогда ладно». А я места себе не находил – у меня жутко болел бок. К четырем врачам сходил – никто никак не мог понять в чем дело: с ребром ли проблема, хрящом или еще с чем. Приезжаю на сборы. Первый день. 14 сентября. Родился мой сын Тревор. А мы в Биг-Бэре тогда были (городок в горах к востоку от Лос-Анджелеса – прим. пер.). «Слушайте, – говорю, – ну я просто пошевелиться не могу».
Пошел в клинику Керлан-Джоуб (специализирующуюся на работе со спортсменами – прим. пер.). Врач говорит, мол, давайте посмотрим, что там у вас со спиной. «Да причем тут спина, – говорю, – у меня бок болит». Оказалось, что это межпозвоночная грыжа. Меня осмотрело врачей шесть. Трое сказали делать операцию, трое сказали не делать. Такую операцию делали лишь одному спортсмену – горнолыжнику. И она после нее не смогла больше выступать. А восстановительный период – 18 месяцев (у Джека Айкела была очень похожая история, но у него межпозвоночную грыжу нашли в шее – прим. пер.)
«Ну, – думаю, – приехали». В итоге мне прописали стероиды. Принимал их четыре месяца, прошел курс лечения, сделал все что мог. Вернулся в строй в январе, пропустив первые 40 матчей. Команда играла хорошо, шла на первом месте. И тут вернулся я. «Ничего себе, – думаю. – Как бы мне тут ничего не испортить». Без меня-то команда очень хорошо играла. Келли Хруди в воротах, Люк Робитайл творил чудеса, Марти Максорли в составе еще был… И тут вернулся я. И первые матчей 15 играл вполне себе посредственно. [Главный тренер] Барри Мелроуз вызывает меня к себе в кабинет и говорит: «Слушай, просто будь собой. А то ты сейчас из штанов выпрыгнуть пытаешься». В конце концов я нашел свой ритм, и мы дошли до финала Кубка Стэнли. Так что пропуск первых 40 матчей в каком-то смысле стал для меня передышкой и возможностью набраться сил.
Уит: Мы так и подумали.
Биз: Он прям так и сказал.
Уит: Ты ведь 40 очков в плей-офф тогда набрал. Это твой второй или третий лучший плей-офф в карьере! (третий – прим. пер.)
Гретцки: В плей-офф я действительно здорово сыграл. Как и вся наша команда. Плей-офф удался на славу. По игре мы уступили и «Торонто», и «Монреалю». Но нам удалось пройти «Торонто», а «Монреалю» мы, к сожалению, трижды уступили в овертайме. Однако тот сезон – это один из главных поводов для гордости моей карьеры. Потому что когда я играл за «Эдмонтон» и мы побеждали, там все было понятно – мы были лучше всех.
Уит: Да уж.
Гретцки: У нас было больше всего талантливых игроков, и вообще мы играли здорово. А вот когда я играл за «Лос-Анджелес» – и мы дошли до финала… Мы не были лучше всех, но у нас была команда с характером. Мы одолели «Ванкувер», хотя должны были ему проиграть. Мы обыграли «Калгари», хотя должны были ему проиграть. Мы обыграли «Торонто», хотя должны были ему проиграть. Однако у нас была команда с характером. И каждая минута, прожитая с ней, доставляла мне несказанное удовольствие. Я такого удовольствия от хоккея в жизни не получал. Но и такого разочарования тоже… Мы проиграли второй матч финала в овертайме из-за…
Биз: Замера клюшки Максорли?
Гретцки: Да. Захожу в раздевалку после второго периода. Ведем 2:1. Говорю Люку и Марти: «Сейчас ваши клюшки замерять будут».
Биз: ##### себе!
Гретцки: Да-да.
Уит: Прям так очевидно было, что у них крюки большие?
Гретцки: Да.
(Биз смеется)
Поэтому я им и сказал: «Ребят, ваши клюшки сейчас замерят». Я сейчас что, что-то новое кому-то рассказал? Кажется, новые подробности раскрыл тут (улыбается)
(все смеются)
Слушайте, ну без Марти Максорли мы бы вообще не дошли до финала. Так что он тут не виноват. Если б не его феноменальная игра, мы бы так далеко в жизни бы не зашли. Но я помню, как после второго периода сказал ребятам, что их клюшки точно замерят. «Вы поняли?» – спрашиваю. «Поняли», – говорят.
Уит: Мда. (обращается к Бизу) Слушай, надо же и про серию с «Торонто» поговорить.
Гретцки: Мою любимую!
Биз: У нас на подкасте чуть ли не самая забавная история была про Боба Маккензи. Про то, как он матче на пятом…
Гретцки: (улыбается) По мне прошелся?
Биз: Да-да. Если не ошибаюсь, он сказал, что ты «пианино на спине» таскаешь. Дескать, Уэйн стал слишком медлительным.
Гретцки: (улыбается) Пианино на спине?
Биз: Ну он так сказал.
Гретцки: Ну да. В пятом матче.
Биз: Ну и как ты к этому отнесся?
Гретцки: О, это меня прям цепануло.
Все: (хором и со смехом) Так-так-так!
Биз: Рассказывай про всю серию целиком! Итак, ты вернулся в Торонто…
Гретцки: В те времена же не было соцсетей. Все читали газеты. Больше нечего было читать.
Уит: Которые еще и выходили на следующее утро.
Гретцки: Сыграли в Торонто пятый матч. На следующий день летим в Лос-Анджелес. Открываю Toronto Star, Toronto Sun, Globe and Mail… Везде пишут, что «у Уэйна Гретцки пианино на спине». «Ничего себе!» – думаю. Подхожу к Барри Мелроузу – замечательному человеку – и говорю: «Я что, действительно так плохо играю?». А Бэрри же всегда на позитиве. «Да хорошо ты играешь», – говорит. (улыбается) А я же понимаю, что плохо играю. «Ну понятно», – говорю.
В общем, меня это цепануло. Затем в шестой игре я забил в овертайме. Я обычно людям так говорю... Я ведь много плохих матчей провел, вы не подумайте. Как и все. Они были и у Бобби Орра, и у Горди Хоу, и у меня. Но вот мой лучший матч – это седьмая игра в Торонто (отметим, что Уэйн удобно промолчал про эпизод, где арбитр не дал ему две минуты за удар клюшкой Дага Гилмора, а это едва ли не главное, что приходит на ум про тот матч – прим. пер.)
Вся страна болеет за «Мэйпл Лифс», чтобы те сыграли в финале с «Монреалем». Еду в лифте. (обращаясь к Бизу) Я тебе разве это не рассказывал?
Биз: Неа.
Гретцки: В общем, еду в лифте. Не знаю, помните вы или нет серию с «Сент-Луисом». «Блюз» играли с «Торонто». Серия дошла до седьмого матча. Город стоял на ушах. Автобусы на дорогах переворачивались – с ума сойти, иными словами.
И вот мы играем седьмой матч в Торонто. У нас на этаже дежурила дополнительная охрана.
Выхожу на каток в два часа, игра в 19:30. Без пятнадцати звонит жена – в номер, где я живу под вымышленным именем, которое знает только она. Так что, когда зазвонил телефон, я сразу понял, что это она. «Удачи тебе сегодня», – говорит. «Спасибо, не переживай за нас», – отвечаю. Иду к лифту. Со мной два охранника. Один остается у дверей, другой заходит со мной. Едем с ним вниз. «Ну что, – говорю ему. – знатный вечерок сегодня будет». Он говорит: «Ага. Настоящий дурдом». «В смысле, дурдом?», – спрашиваю. А он так невинно отвечает: «В 22:30 сегодня весь город на уши встанет».
Уит: (смеется) Да неужели?
Гретцки: Спускаемся вниз (улыбается). Ну это просто умора. В общем, спускаемся вниз. Говорю ему: «В 22:30, говоришь, тебе работенки привалит? Ну ты не переживай». «В смысле?» – спрашивает. «Я с 19:30 работаю».
(истерика)
Так и было.
Биз: И потом ты пять очков набрал?
Гретцки: Именно.
Уит: С хет-триком.
Гретцки: Первым после игры в раздевалку зашел как раз тот охранник. «Это же, – говорит, – не из-за меня они игру просрали?» – «Да нет, конечно».
Биз: Из-за Боба Маккензи!
(все смеются)
Гретцки: В общем, так все и было. Забавно просто было, как он искренне верил в то, что «Торонто» не проиграет. А я ему сказал: «Не переживай по поводу работы. Я с 19:30 работаю» (смеется).
Уит: А третий же гол ты рикошетом от вратаря забил?
Гретцки: Нет, от Дэйва Эллиотта.
Уит: А, точно! От конька, да? Специально же?
Гретцки: Да херня, а не гол.
Уит: Но ты же специально в конек ему бросал? Там ведь вокруг него ни одного игрока «Кингс» не было!
Гретцки: Да я просто на пятак ее грузил.
Уит: А, понятно.
Гретцки: Я бы и хотел похвастаться, но нет. Я просто грузил ее на пятак.
Биз: Спасибо за честный ответ.
Гретцки: Тут нет никакого потайного смысла.
Биз: Везет сильнейшим!
Гретцки: (смеется) Да не в этом дело. Келли Хруди здорово провел ту серию. Просто феноменально. Мне посчастливилось поиграть с уймой прекрасных людей. Порой выигрываешь, порой проигрываешь. Но Келли Хруди, Люк Робитайл, Марти, Крэг Симпсон, Марк Мессье – они сами по себе хорошие люди, понимаете? Мы все хотели одного и того же – побеждать. Больше нас ничего не волновало. И мы все в одной упряжке. А это самое главное.
Биз: Давай поговорим про Марти Максорли. Он, наверное, был самым знаменитым игроком в команде, верно? Он ведь постоянно зависал с кучей разных звезд.
Гретцки: Вот тебе классная история про Марти. Его обменяли к нам в команду, и Глен Сатер говорит: «Я взял нам тафгая». А после первой тренировки он говорит: «Я не понял, это вот он теперь за нас играть будет?». Да я сам поверить в это не мог. Он был просто ужасен (смеется)
Биз: Правда?
Гретцки: Чистая правда. Но вот что я тебе скажу – я и детям так всегда говорю: нельзя стать Марио Лемье, Марком Месси и Горди Хоу, а вот стать Марти Максорли – можно. Потому что после тренировки Марти Максорли оставался на льду и катался еще час – и так каждый день. Потом он переодевался и занимался боксом с чемпионом Канады. В те годы-то надо было драться, помните же? (улыбается) Так вот они с Дэйвом Семенко, Кевином Маклелландом и еще парой ребят боксировали. А потом Марти брал коньки, шел на открытый каток и катался там еще два часа – и так каждый день. И Марти Максорли стал хоккеистом.
Я люблю рассказывать об этом людям. Максорли стал игроком уровня НХЛ благодаря своему желанию и трудолюбию. Нельзя стать Марио Лемье, Ги Лефлером или Майком Босси. Но через упорный труд можно стать Марти Максорли.
РА: Я вот что хочу спросить. Ты выступал с речью в раздевалке перед шестым или седьмым матчем против «Торонто»? Или старался не выбиваться из привычного ритма?
Гретцки: Да я вообще был тихим капитаном. Причем всегда. Я не считал, что капитан должен вскакивать, орать, кричать и топать ногами. Я мог отвести кого-нибудь в сторонку и сказать, мол, тебе надо сделать то-то и то-то. Вот была у нас тройка, где играли Майк Доннелли, Тони Грэнато и кто-то еще. Сдерживающее звено. Но они забили победный гол в седьмом матче – точнее сделали счет 4:3. Но я не считал, что я должен кому-то что-то говорить. Я всегда считал, что за тебя все скажут поступки. Приди на тренировку пораньше, выйди первым на лед, сядь первым в автобус, приди первым на каток – это куда важнее для капитана, чем орать на ребят. Гораздо важнее, чем говорить кому-то, мол, иди и сделай то-то. У меня всегда такой подход был.
Уит: Ты вот сказал, что вышел из отеля в два часа, а игра в 19:30. Для тебя это было обычным делом?
Гретцки: Да.
Уит: Всегда так рано выходил?
Гретцки: Да. У меня так с 1981 года пошло. Вот вам классная история. Ги Лефлер был моим кумиром. И мне довелось поиграть с ним в 81-м (на Кубке Канады – прим. пер.). И Цветок – он меня Кучерявым называл – мне как-то говорит: «Пошли на каток, Кучерявый». А я удивляюсь: «На каток?! Время полвторого!». А Ги Лефлер перенял это в 1976-м у Бобби Орра. Бобби Орр выходил на каток полвторого. Идея была в том, что если прийти рано, то тебе никто не будет докучать и слова дурного не скажет. «Что ж, – думаю, – теперь понятно». Так что Ги Лефлер перенял это у Бобби Орра, а я – у Ги Лефлера. Так и повелось.
Сейчас же как: приходишь на каток, возьмешь себе кофе и идешь поболтать к физиотерапевтам у них в кабинете. А в те времена все это было в раздевалке. Стол физиотерапевта прям там стоял. Сейчас-то все иначе.
Уит: Теперь у них своя просторная комната.
Гретцки: И там чего только нет. А тогда все это располагалось в раздевалке. В общем, вот откуда это у меня пошло. От Бобби Орра и Ги Лефлера.
Биз: Как ты убивал время? Пил кофе?
Гретцки: Да. Пьешь кофе, болтаешь с физиотерапевтами…
Уит: Мотаешь клюшки…
РА: Кроссворды гадал?
Биз: Колись, гадал кроссворды?
Гретцки: Никогда.
(все смеются)
Это тема Бретта Халла.
Биз: А, да?
Гретцки: Горди Хоу, Бобби Халл и Бретт Халл – бóльших поклонников кроссвордов я не знаю. А я вообще не по этой теме.
Биз: Вернемся к Горди. Важная веха же была, когда ты побил его рекорд по голам, выступая за «Лос-Анджелес». Ты уже говорил, что вскоре сам начнешь колесить за Ови, когда он начнет уже вплотную приближаться к твоему рекорду.
Гретцки: Само собой.
Биз: Горди всегда был примером для подражания. Наверное, и ты столь щедро делишься своим временем и чувствуешь, что тебе надо постоянно работать на развитие хоккея и быть амбассадором игры. Всему этому тебя научил он. Его компания и совет наверняка серьезно на тебя повлияли?
Гретцки: Вне всякого сомнения. Я познакомился с Горди, когда мне было десять лет – и это лучший день моей жизни. Как и рождение детей… и день свадьбы (смеется)
Биз: (смеется) Да-да, не забывай.
(все смеются)
Гретцки: Но все-таки встретить своего кумира в десять лет… Помню, отец спрашивает: «Как все прошло?». А я отвечаю: «Он больше, добрее и лучше, чем я себе его представлял». Все прошло просто здорово. Затем мы сдружились, а я потом играл с его сыном... Мне тогда 16 лет было.
Садимся с ним [с Хоу-младшим] как-то в автобус… Он потом врачом стал. Потрясающий парень. На похоронах отца он произнес речь – невероятную... В общем, садимся в автобус. А я ему еще почти сразу сказал: «Мюррей, Горди – твой отец, почему я играю под девятым номером? Под ним должен играть ты! Давай я сменю номер?». А он говорит: «Не надо, Уэйн, оставь его себе. Я доигрываю этот сезон и заканчиваю с хоккеем. Я играть-то стал только ради отца. Так что доигрываю и заканчиваю, я ему уже сказал». «Ну, – говорю, – ладно».
В общем, сажусь в автобус, а он там с кучей книг сидит. Он много учился. И он мне говорит: «Уэйн, всякое бывает. Вдруг с хоккеем ничего не получится? Ты бы брал с собой в автобус книги». «Ну, – говорю, – ладно». В следующий раз садимся в автобус – и у меня с собой пять книжек. Сажусь рядом с Мюрреем – и он говорит: «Рад, что ты решил взять с собой книги. Что там у тебя?». А я отвечаю: «Горди Хоу. Мой Путь», «Хоккей по Горди Хоу»...
Уит: (смеется) Мэтт Кристофер (плодовитый автор детских книг про спорт, потому что бывают и такие – прим. пер.)
Гретцки: (смеется) «Это ты, – говорю, – хочешь стать врачом, а я вот хочу стать энхаэловцем. Хочу стать твоим отцом!».
(Биз смеется)
Гретцки: (смеется) Когда мне было шесть лет, я попросил парикмахера подстричь меня как Горди Хоу. Я его прям настолько обожал! А в жизни он оказался еще лучше. И мы стали лучшими друзьями.
Биз: А он же еще качок ###### был.
Гретцки: Он был жестким и суровым.
Уит: Да уж.
Гретцки: Выхожу играть против него в первый раз. Мне 17. Говорю ребятам после разминки: «Ого, Горди мне всю разминку подмигивал!». А мне говорят: «Он тебе не подмигивал. У него просто проблемы с морганием». «Ааа, – говорю, – понятно».
(все смеются)
В общем, отбираю у него шайбу – и он как рубанет меня по руке, аж кость на большом пальце треснула. «Только попробуй еще раз у меня шайбу забрать, сопляк», – говорит.
РА: Ничего себе.
Гретцки: Вот такой он, Горди Хоу. «Даже и не подумаю», – ответил ему (смеется).
Биз: «Просто покатаюсь за ним тенью. В оборонке поиграю».
Гретцки: А потом я играл с ним на Матче звезд ВХА. Я даже и не думал, что окажусь там. Но меня выбрал Жак Демер. Ну, думаю, интересно попасть в команду. Захожу в раздевалку – физиотерапевт говорит, чтоб зашел к тренеру. В тренерской Жак мне говорит: «Малой! (он меня Малым называл) Будешь играть в центре с Марком и стариканом». «Каким еще стариканом?» – спрашиваю. Откуда мне знать, что там за старикан, верно? И он говорит: «Горди». «То есть, – говорю, – я играю с Марком и Горди?!». «Да, – отвечает. – Ты в центре».
Возвращаюсь в раздевалку. А в те времена же клюшки лежали прямо рядом со шкафчиками. И Горди откинулся так назад, лежит с закрытыми глазами, положив ноги на клюшку. Поворачиваюсь к нему и говорю: «Горди, я весь на нервах что-то». Он открывает один глаз, смотрит на меня и говорит: «И я, малой, и я».
(все смеются)
«Ты, – говорит, – выиграй вбрасывание и кати в угол – так забьем». Выигрываю вбрасывание, забрасываем шайбу в угол, и, честное слово, через восемь секунд Горди забивает. «Ну, – думаю, – нихера себе мужик, никогда таких не видел!» 8 секунд! Это вообще как?!
Биз: Прям из Марк Твена что-то. Ковбойской шляпы только не хватает.
Гретцки: И я вот сижу с ним рядом и думаю, что он… Да что там! Я думаю, что он бог! (смеется) Он и был богом. Лучший игрок за всю историю.
Уит: А ведь то, что он за тобой ездил тогда… Ну не то чтобы стресса добавляло, но ты, наверное, просто хотел уже побить рекорд поскорее? И в итоге Максорли выдал тебе классную передачу на тот гол!
Гретцки: И до сих мне каждый раз это припоминает.
(все смеются)
Биз: Бомбит эсэмэсками!
Гретцки: Вот вам еще классная история. Иду я, в общем, на рекорд, совсем чуть-чуть уже остается. И накануне матча, где все случилось, говорю отцу: «Мне так совестно…». Он спрашивает: «В смысле?». «Горди Хоу – величайший хоккеист, – отвечаю. – Для меня он всегда таким и останется, что бы ни случилось. Мне так совестно, что я побью его рекорд». А он говорит: «Ты что, спятил?».
Смотрю, помню, на отца тогда… А он такой… Говорит все как есть, за словом в карман не лезет. «Даже и думать так не смей», – говорит. «Интересно, к чему он клонит?», – думаю. «Когда будут бить твой рекорд, отнесись к этому с таким же уважением и достоинством, как Горди Хоу. Он невероятно рад, что ты побьешь его рекорд. Вот и ты отнесись с таким же уважением к тому, кто побьет твой».
Помню, я тогда на него посмотрел и сказал: «Понял». А сам тогда думаю: «Да кому вообще под силу будет такой-то рекорд побить?» (смеется)
(все смеются) Уит: И вот нашелся человек!
Гретцки: Мой отец серьезно опередил время. «Горди так гордится тобой. Вот и ты гордись тем, кто побьет твой рекорд», – говорит. «Понял», – отвечаю. И все это за ужином перед той самой игрой, представляете? И вот мы приближаемся к тому, что и мой рекорд побьют.
РА: Спустя три года ты воссоединился в «Лос-Анджелесе» с Яри Курри. Ты разговаривал с генеральным менеджером по поводу его приобретения? У тебя вообще был какой-то вес в трансферных вопросах?
Гретцки: Трудно сказать. И да, и нет. Если меня о чем-то спрашивали – честно отвечал. А такого, чтобы я шел к начальству и говорил, мол, обменяйте того-то и этого, не было. Мне в этом плане жаль Коннора Макдэвида. В «Эдмонтоне» он под тем же микроскопом, что и я был в свое время. И люди считают, что без него там не обходится ни одно решение.
Понятное дело, что мне задавали вопросы. Но я ни разу не сказал, мол, делайте так-то и так-то. Я был хоккеистом. Мне вовсе не хотелось быть генеральным менеджером или человеком, который требует обмена того или иного игрока. Если меня спрашивали, дескать, как тебе вот такой вариант? Хорошая сделка? То я честно отвечал. Я ведь все-таки игрок НХЛ. Но такого, чтобы я говорил, мол, меняйте вот этого на вот этого, точно не было. Мне даже в голову это не приходило. Биз: Мы еще хотели тебя спросить о [Рике] Токкете, который потом тоже пришел в «Лос-Анджелес». Вы ведь с ним еще в 87-м же играли?
Гретцки: Да, на Кубке Канады.
Биз: Может быть, тут-то ты как раз и сыграл роль? Объяснял руководству, что вам нужно добавить немного в жесткости и привлечь в команду человека, который уже выигрывал Кубок Стэнли?
Гретцки: Ну, конечно, я хотел видеть Тока в своей команде. Но мне бы и в голову не пришло пойти к руководству и сказать, типа, меняйте вот этого, берите Тока. Но если есть такая возможность, я был бы рад поиграть с ним вместе. Мы ведь с Риком лучшие друзья – еще с 87-го. Постоянно шутим и прикалываемся. Выиграли вместе пару титулов (речь про Кубок Канады 1984-го и 1987-го – прим. пер.). Для меня он свой в доску.
Но мне и в голову никогда бы не пришло пойти к тренеру или генеральному менеджеру и сказать, мол, нам нужен вот такой игрок, а вот этого давайте обменивайте. Игрок не должен так себя вести. Мне и так создали все условия, чтобы я показывал свой лучший хоккей. Я бы ни за что в жизни не стал так себя вести.
Уит: После твоего прошлогоднего подкаста, нам многие написали, мол, если он придет к вам еще раз, обязательно расспросите его про Кубок Канады-1987. Некоторые считают, что это вообще был лучший хоккей в истории. Финал до двух побед против сборной СССР. Всем матчи закончились со счетом 6:5. Ты играл в тройке с Лемье и отдал ему пас на победный гол. Расскажи о том турнире. Я тут вычитал, что ты с Лемье стал выходить только со второго матча финала.
Гретцки: Первую встречу мы проиграли 5:6 в Монреале. Потом мы улетели чартером в Гамильтон. И всей команде не понравилось, что матчи пройдут не на «Мэйпл Лиф Гарденс». Все хотели провести там второй и третий матч – мы ведь игроки НХЛ. А тут на тебе – Гамильтон!
Уит: Как так вообще получилось-то?
Гретцки: Мы знать ничего не знали про Гамильтон. В общем, вот такой был эмоциональный фон. Уверен, вам вот такая история зайдет. Выхожу из раздевалки – и отец мне говорит: «Команда проиграла из-за тебя». Смотрю на него и говорю: «Это еще почему?». А он отвечает: «Ты на шестой шайбе смену переиграл».
(все смеются)
«Чееего?!», – говорю. (смеется) То есть мы проиграли 5:6, а он мне говорит, что я во всем виноват. Ну не прям во всем… Но в чем-то точно. «Ну понятно», – думаю. В общем, садимся в самолет, летим в Гамильтон. Перед вторым матчем думаю: «Так, сегодня надо сыграть хорошо». Начинается матч, играю в одной тройке с Марио…
А нас уже выпускали один раз вместе на турнире: вышли 2-в-1, я пасую ему, он пасует мне – и мы не забиваем. Возвращаемся на лавку – а ему тогда всего-то 21 год – говорю: «Марио, ты из нас главный снайпер. Так что ты бросай, не надо мне обратно пасовать». «Хорошо, понял», – говорит (улыбается). А он совсем еще пацан, понимаете? Я-то еще молодой. Мне тогда всего 27 было, а он совсем пацан 21-летний. «Хорошо, понял», – говорит.
Начинается второй матч. Играем хорошо, выигрываем, а он одну за другой забивает – феноменальный матч провел, просто невероятный. Помню, едем после игры… А игры начинались в 20:20. Мы с Джанет у моих родителей остановились – так что мы добрались до дома только полтретьего ночи. А Майк Кинэн поставил легкую раскатку на час дня. Какую еще «легкую раскатку»? Мы что сегодня, не накатались что ли? В общем, приехали на каток, покатались минут десять. И потом был третий матч.
Но самое классное вот что. Моим родителям позвонили из администрации премьер-министра: «С вами хочет поговорить мистер Малруни» (Брайан Малруни, премьер-министр Канады того времени – прим. пер.). «Ну хорошо, – говорю. – Пусть звонит». Звонок. Говорю отцу, мол, возьми трубку. (смеется) Он берет трубку и слышит: «С вами разговаривает премьер-министр Малруни». Отец аж опешил.
(все смеются)
Спрашивает его еще: «Правда, что ли?». А тот ему говорит: «Ваш сын дома?». Я это специально так подстроил.
В общем, начинается игра. Горим 0:3. Начать не успели – уже 0:3. Кинэн подзывает к себе меня, Марио и, кажется, Месса. «Садитесь», – говорит. Выходят Токкет, Брайан Пропп и Хаверчак. Отыгрывают два гола – мы снова в игре, 3:2. Кинэн дает мне пинка под зад и говорит нам: «Ну что, готовы играть?». И мы победили 6:5. Но мораль истории в том, что мы все так хотели играть в Торонто, а арена в Гамильтоне просто ходуном ходила. Мы друг другу говорили, мол, слава Богу, что мы играем в Гамильтоне, здесь просто потрясающие болельщики – словами не описать.
Жена и отец даже поверить в это не могли. Они жутко переживали на каждой игре. Жена так и вовсе меня живьем на площадке видела едва ли не впервые. Говорю ей тогда: «У нас через неделю сборы в Эдмонтоне – там будет немного по-другому (смеется). Это нестандартная ситуация».
Биз: То есть вы стали встречаться тем летом незадолго до турнира?
Гретцки: Да, на Кубок Канады мы поехали уже как пара. Тогда и начали встречаться.
Биз: Токкет, вроде, рассказывал, что вам удавалось скрывать отношения от прессы всего шесть дней.
Гретцки: Старались, как могли, но потом все раскрылось парашютом.
Биз: И понеслась…
Гретцки: Да ничего страшного.
Биз: Ток рассказывал, что у вас трехнедельные сборы в Монреале были, и ты как-то пошел постричься, а парикмахер рассказал об этом друзьям – и минут через 20 там у входа столпилось человек 300. Просто, чтобы посмотреть, как тебе салат стригут (напомним, что «салат» на хоккейном сленге – это «прическа» или «волосы» – прим. пер.)
Гретцки: (смеется) Во времена были – Ток сам тогда с волосами ходил.
(все смеются)
Ток вообще божил на том турнире. Прям здорово играл. Да у нас все здорово играли. В трех матчах доигрались до 5:5, и Грант Фюр говорил, мол, не волнуйтесь – шестую они не забросят. Он тоже божил. Как по мне, так он и вовсе лучший вратарь в истории хоккея. Слушайте, Кен Драйден был великолепен, Билли Смит был великолепен… Хороших вратарей хватало. Но если бы мне надо было выделить только одного, я бы выбрал Гранта Фюра (он тоже был в гостях у чиклетсов – прим. пер.)
Биз: Хочу спросить тебя про игру с Марио. Какая там формула успеха? Надо выпускать на лед лучших игроков с лучшими игроками? Вы сразу нашли взаимопонимание? Понимаю, что тебе пришлось ему сказать, мол, получил шайбу – шмаляй. Но можно ли сказать, что так легко, как с ним, тебе ни с кем не игралось?
Гретцки: С ним никто даже рядом не стоял. Я лучше игроков не видел. Это просто пиз… (вовремя спохватился – прим. пер.)
(Биз смеется)
Уит: А какой здоровый…
Гретцки: Он был невероятно хорош. Мой лучший соперник. Мой лучший партнер. Марк Мессье – мой лучший партнер в плане командного духа. А Марио был невероятным мастером. Забавно, что, когда мы играли вместе, мы одинаково считывали игру. Я знал куда катить, когда он оказывался с шайбой – и наоборот. Это было невероятно. Он обладал особенным талантом. К сожалению, его подкосили травмы и болезнь, а так он бы все мои рекорды побил. Тут даже и вопросов быть не может – настолько он был хорош.
Уит: Самое забавное, что когда забивали победный гол на последней минуте, там было 3-в-1, и Ларри Мерфи покатил на дальнюю штангу. Он наверняка тогда подумал, типа, мне все равно ничего не светит (смеется)
Биз: Рассматривал такой вариант, Уэйн?
Уит: Он отвлекал внимание на себя!
Гретцки: Даже мысль такая не проскочила.
(все смеются)
Биз: То есть там вероятность была меньше нуля?
Гретцки: Ну справедливости ради, на месте Ларри мог быть кто угодно. Он все правильно сделал – покатил на ворота, отвлек на себя защитника. На его месте мог бы быть сам Бобби Орр – он все равно не дождался бы передачи.
Уит: Ну понятно.
Гретцки: Передачу надо делать на догоняющего. Но он все правильно сделал и полез на ворота. Мерфу просто не повезло – и теперь все говорят, что он бы в жизни паса не дождался. Но на его месте мог бы быть Дэйв Кеон или Горди Хоу. В такой ситуации этот игрок катит на ворота и стягивает на себя соперника, а катящий за ним получает передачу. Только я получил шайбу – уже знал, где катил Марио. Пока катил от красной до синей, я уже четко понимал, где он, и сразу знал, что отдам ему передачу. Тут даже и разговаривать не о чем.
РА: Была интересная история, как ты на барбекю пригласил игроков из российской команды.
Гретцки: Было дело.
РА: И твой отец тайком угостил их пивом в подвале?
Биз: «Мороженое, стало быть, с врагами ели, тренер?» (цитата из фильма «Могучие Утята 2» – прим. пер.)
Гретцки: В 84-м я познакомился с Ларионовым в Калгари. Пригласил его на ужин – тайком. Так что я знал, что он говорит по-английски. В 87-м во время товарищеских матчей перед турниром он мне говорит: «Уэйн, может сходим поужинать?». Я ему отвечаю: «Бери кого хочешь, у меня тут до родителей всего 20 минут, давай у меня дома соберемся». «Правда?», – спрашивает. «Да, конечно», – говорю. Договорились, что приедет вся их знаменитая пятерка: Касатонов, Ларионов, Крутов, Макаров и…
Уит: Фетисов.
Гретцки: Да. Но вместе с ними обязательно должен приехать Тихонов и два кэгэбэшника. «Да без проблем», – говорю. И вот они приезжают. Мама готовит мясо на заднем дворике – стейки, кукуруза, картошка запеченная… А внизу дома – подвал. Пришел мой давнишний друг Чарли Хенри. Мы с ним сто лет знакомы. Он был первым тренером, который свозил детскую команду на турнир в Россию. В 73-м что ли…
Говорю ему: «Чарли встань у лестницы и не пускай в подвал кэгэбэшников». А сам спустился с ребятами вниз, где у меня для всех уже было приготовлено пиво. Выдал всем по пиву, все очень обрадовались – чуть ли не растрогались.
Биз: Потому что им не разрешали пить?
Гретцки: Пиво им пить было нельзя. Так что они спустились ко мне в подвал, мы все выпили по пиву – буквально по одному – я показал им свои кубки и медали… Они все довольно хорошо говорили по-английски. Разве что Касатонов не очень говорил и Макаров, но Фетисов и Ларионов все переводили. Выпили по пиву, посидели, поболтали, всем все понравилось и вернулись назад. Круто было (эта история хоть и с небольшими изменениями была описана в книге Эда Уиллиса «Гретцки на Лемье» – прим. пер.)
Биз: И это ведь прямо необычная история…
Гретцки: В те времена уж точно.
РА: Холодная война все-таки.
Гретцки: Именно.
Биз: Думаешь, если бы эту историю тогда придали огласке, тебе бы прилетело за то, что ты тусовался с врагом перед турниром?
Гретцки: Нам бы ничего не было, а вот им – да.
Биз: Понял.
Гретцки: Нам бы ничего не сделали, а вот им бы прилетело.
Биз: Как тогда вообще воспринимались такие игры? Особенно против России.
Гретцки: Они все хотели играть в НХЛ. Так что им хотелось узнать про нас побольше. Это были отличные ребята, хорошие люди. Они хотели играть в НХЛ. Они не имели ничего ни против нашей страны, ни против нашего народа – совсем напротив. Когда пала [берлинская] стена? В 89-м? Турнир как раз незадолго до этого проходил. Так что они…
Уит: Подумывали о том, как бы им сюда перебраться?
Гретцки: Они хотели играть в НХЛ. Потрясающие парни. Добрейшие люди.
РА: А кто-то еще из канадской сборной был на том барбекю?
Гретцки: Нет, только я. Я, мои родители, жена – на тот момент моя девушка – и мой друг Чарли Хенри. Так что было немноголюдно.
Биз: Ток тут как-то прикол рассказывал, что Кинэн привлек в команду нутрициолога.
Гретцки: Было дело. Мне прям есть, что про это рассказать.
(все смеются)
Биз: Ну так вперед. Уит: (смеется) «Так вот я был не согласен с подходом нутрициолога…»
Гретцки: (улыбается) Первый предыгровой обед у нас был в Торонто. В то время как раз все переходили на пасту, курицу и так далее. И вот прихожу я на обед, смотрю на стол – и спрашиваю эту девушку: «А где запеченный картофель со стейком?». Она мне отвечает: «Мистер Кинэн запретил их подавать». Я смотрю на нее и говорю: «Ну а я без запеченного картофеля со стейком на лед не выхожу».
(все смеются)
Уит: Так что давай-ка тащи это все сюда.
Гретцки: Я так всю жизнь делал. Меня отец к этому с семи лет приучил. Обед перед игрой – запеченный картофель со стейком. Тогда она говорит: «Хорошо, мистер Гретцки, мы принесем вам запеченный картофель со стейком». «А после обеда принесите еще ванильное мороженое», – говорю ей.
(все смеются)
Уит: В НХЛ до сих пор так в день игры все обедают! По системе Гретцки!
Биз: Точняк!
Гретцки: В общем, я отказывался играть без запеченного картофеля со стейком. Я всю жизнь так питался. Запеченный картофель, кукуруза, куриный суп с вермишелью, салат и ванильное мороженое. Я так каждый день обедал в 12:30. Меня отец так с семи лет приучил. Так что, говорю, вы там узнайте у мистера Кинэна, хочет он меня сегодня на льду видеть вообще или нет (смеется).
Биз: Ток так и сказал. Говорит, через 20 минут принесли 30 стейков с пылу с жару, а вместе с ними и запеченный картофель.
Гретцки: А еще лосося, курицу…
Биз: Думаю, нам пригодится этот парень в составе.
Гретцки: Это чистая правда.
Биз: Будьте любезны стриплойн за этот столик!
Гретцки: При этом к Майку вообще никаких вопросов. Ему было все равно. Такой обед хочешь? Да пожалуйста! Мне без разницы!
Биз: «Будем мы с тобой еще из-за картошки ругаться…»
РА: Ты также участвовал еще в одном крупном международном турнире – Кубке Мира-1996. Какие у тебя от него остались воспоминания? Понятное дело, что вам не удалось его выиграть, но что скажешь про сам уровень? Это ступенькой ниже Кубка Канады-1987? Или тот же уровень?
Гретцки: Потрясающий хоккей. Американцы играли великолепно, особенно [Майк] Рихтер, [Брайан] Лич и [Бретт] Халл. Они играли лучше нас. Мы вроде первый матч выиграли, да? Но, в целом, мы были им не ровня. Они заслужено победили. В самый ответственный момент они доказали, что сильнее нас. Бретт Халл был великолепен. [Кит] Ткачак был хорош, как и Рихтер, как и Лич, как и [Крис] Челиос… Они играли лучше нас. Вот и все. И потому заслуженно победили.
РА: Хм, интересно. То есть, по-твоему, американцы уже догнали по уровню канадцев?
Гретцки: 100%. Вообще без вопросов. Хоккей мощно развился в США. В Америке теперь столько талантливой молодежи – взгляните на того же Остона Мэттьюса. Представь тройку вратарей олимпийской сборной США. Представляешь, насколько они все хороши?
Уит: Не могу не спросить тебя про игры 2002 года, когда ты руководил сборной Канады. Это сильно на тебя давило? Ты ведь не выходил на лед. Наверняка было еще тяжелее, понимая, что ты не можешь взять дело в свои руки?
Гретцки: Это было ужасно.
(Уит смеется)
Мне еще никогда так тяжело в жизни не приходилось. Но мне здорово повезло. Пэт Куинн был потрясающим тренером. Мне повезло, что в команде играли Айзерман, Лемье и Сакик. Они вели команду за собой. Помню, у нас неважно шли дела, и мы обыграли Германию 3:2, что ли. Игра проходила в маленьком городке. Все команды там по матчу проводили. Еду с матча – думаю: «Какой кошмар… Немцев еле-еле 3:2 обыграли, плохи наши дела».
В следующем матче сыграли с чехами вничью 3:3. Тео Флери в той игре получил в спину от Романа Гамрлика… так его вроде звали? Это сплотило нашу команду. А потом нам повезло, что шведы вылетели.
Уит: Точно.
Гретцки: Это был настоящий подарок небес. Потому что нам почему-то было неудобно играть со шведами. Так что нам сильно сыграло на руку то, что они вылетели. В финал мы прошли легко, а против американцев нам было удобно играть. В нападении у нас действовали рослые ребята: Шенахан, Игинла, Линдрос… В общем, у нас была здоровая команда.
У них же играли Личи, Челли… Короче, нам было удобно с ними играть. Мартин Бродер стоял на ушах. Как по мне, так он один из величайших вратарей в истории. Повели 4:2, а затем Сакик забросил пятую. Стою и думаю тогда: «Это лучший день моей жизни». Меня переполняли эмоции. Мы ведь так-то на минуточку не выигрывали золото с 1952 года. Все думают, что Канаде нет равных. А мы не выигрывали золото с 52-го. Серьезный срок.
На финальный матч мы специально пригласили ветеранов из «Эдмонтон Меркьюри» – команды, которая выиграла золото в 52-м. Пригласили всех, кто еще был в живых. И это было здорово. Помню, кто-то сказал, что тот финал смотрело 30 миллионов канадцев из 37. И отец такой: «А чем занимались остальные семь миллионов?».
(все смеются) Уит: На пруду в хоккей играли!
Гретцки: «Пап, – говорю, – ну кто-то же должен работать».
Биз: «Откуда, по-твоему, электричество берется?»
Гретцки: Это же уйма людей. Это все равно как если бы 290 миллионов из 320 смотрели бы Супербоул.
РА: Жесть.
Биз: Жесть.
Гретцки: Так что это был один из лучших дней моей жизни. И я не имею к той победе никакого отношения, разве что находился рядом с командой. Захожу, помню, в раздевалку, а там Айзерману колено в порядок приводят – физиотерапевт его массирует. А я всегда заходил в раздевалку перед игрой, чтобы пожелать всем удачи. Не хотел докучать ни тренерам, ни игрокам. Поэтому просто желал всем удачи и все.
Так вот лежит Айзерман на столе. Выбегает за мной физиотерапевт: «Уэйн! Уэйн!». «Что такое?» – спрашиваю. «Просто, – говорит, – хочу тебе сказать, что на седьмой матч финала Кубка Стэнли я бы Стива Айзермана с таким коленом не выпустил. Там все плохо». «Ну, – говорю, – слава богу это всего лишь финал Олимпиады».
(все смеются)
Гретцки: Он вроде забил гол и сделал две голевые передачи (на самом деле, Стив набрал лишь одно очко, а вот героями стали Сакик с 2+2 и Игинла с 2+1 – прим. пер.). А потом он выбыл на полтора месяца из-за операции. И вот в этом вся Канада.
Биз: Да уж.
Гретцки: Человек на одной ноге отыграл. Да как отыграл!
Уит: Я на финале Кубка Стэнли в том году был. Та же история. С коленом полный швах. И все равно они обыграли «Каролину», а он выбил чемпионский дубль.
Гретцки: Невероятный игрок.
Уит: А помнишь тот гол в финале? Когда Марио…
Гретцки: …между ног шайбу пропустил?
Уит: И Сакик забил! (только не Сакик, а Пол Кария – прим. пер.)
Биз: Это едва ли не самый легендарный олимпийский гол.
Гретцки: Слушайте, ну тогда даже я подумал… Ок, этот парень и впрямь неплох.
(все смеются)
Серьезно. Я когда это увидел… Ну я бы не смог так сделать. А я считаю себя неплохим игроком. И у меня бы так в жизни не получилось. Марио был особенным игроком. Я его увидел, еще когда ему 16 лет было. Я сразу сказал, что если ему удастся избежать травм, то он побьет все мои рекорды. Настолько он был хорош.
Биз: И эта победа была после провала в Нагано. Получилось, что ты закончил на минорной ноте.
Гретцки: (улыбается) Ну так давай тогда и не опустим эту тему.
(все смеются)
Уит: Рождество же как-никак!
Биз: Идеальный ответ!
Уит: Он хотел бить буллит! (одной из самых обсуждаемых тем Олимпиады 1998 года стало то, что Гретцки не выпустили на серию бросков в полуфинале, Канада уступила Чехии и осталась без медалей – прим. пер.)
Гретцки: Вот что я вам скажу про Нагано – это главное событие моей жизни. Я наслаждался там каждой минутой. Знаете, что было круто? Мы ведь были первой сборной, составленной из профессионалов. Все говорили, что мы самовлюбленные и вообще нам нечего делать на Олимпиаде. Приезжаем в деревню. И абсолютно все – лыжники, конькобежцы, керлингисты – стали единым целым. Все были в восторге. И у нас все получилось – но проиграли по буллитам. И в этом никто не виноват.
Атмосфера была сумасшедшая. Мне кажется, поэтому игроки НХЛ и продолжили выступать на Олимпиадах. Мы следили за выступлениями керлингистов, смотрели в общем зале слалом… Будто снова оказались на детском хоккейном турнире. Мы прекрасно вписались в общую картину. Все были в восторге. Так что я ничего плохого не могу сказать про Нагано, кроме того, что мы не смогли победить.
Биз: Ответ настоящего джентльмена. (смеется) Ну ты вообще ждал, что тебя выпустят на буллит? Ну колись!
Уит: Это в качестве рождественского уголька.
Гретцки: Я не знал, кого будут выпускать. Я сидел рядом со Стивом Айзерманом. Спрашиваю Стиви-Уая: «Ты знаешь, кого будут выпускать?». «Без понятия, – говорит. – А ты?». «И я без понятия», – отвечаю. Никто не знал. Чистая правда. Джо Сакик тогда не играл из-за травмы колена. Смотрел игру с трибуны. «Стиви, – говорю, – видишь вон того парня?». «Вижу», – говорит. «Так вот он единственный на моей памяти за последние десять лет, кому удалось забить Доминику Гашеку при выходе 1-в-0. И он сейчас на трибуне».
(все смеются)
Уит: Это знак!
Гретцки: Это плохой знак! Так и было. «Это плохой знак», – говорю (смеется)
Уит: В яблочко попал.
Биз: Обалдеть.
Гретцки: Да я даже не знаю, кто мог бы забить тогда Гашеку. Он тогда был невероятно хорош. И самое грустное, что и Патрик Руа тогда был в ударе. Он пропустил всего одну – но второй не пропустил ни одной. Досадно, что на том турнире мы вообще не знали регламент после окончания основного времени. Это действительно досадно. Мы не знали, будет ли дальше овертайм, овертайм до первого гола или буллиты.
Игроки ничего не знали. Вы можете считать, что ошибка была в выборе игроков на серию бросков. Но лично я бы сказал, что главный недочет был именно в том, что никто не мог сказать, что нас ждет после 1:1 в основное время. Я жаловался именно на это. Игроки вообще ничего не знали. Мы играем 20 минут? 10 минут 3-на-3? Все без понятия. Это было нечестно по отношению к нам. Больше у меня никаких претензий нет. А что касается выбора игроков на буллиты… Ну как решили, так и решили, что уж тут.
Биз: Уэйн, огромнейшее тебе спасибо, что уделил нам столько времени. Я же говорил, что если я остаюсь на TNT, то ты нам выделяешь по часу в год, а тут уже, кажется, больше часа прошло.
Гретцки: Можем сразу забиться на следующий год (смеется)
Уит: Нам еще надо обсудить «Сент-Луис», «Рейнджерс»…
Биз: Выход на пенсию…
Гретцки: А ведь мы и правда до «Сент-Луиса» так и не добрались.
Уит: Оставим на следующий год!
Гретцки: Мне просто прям есть что про «Сент-Луис» рассказать.
Биз: Может быть, у тебя какая-нибудь рождественская история есть напоследок? Мы тебе еще тут пару подарков приготовили.
Гринелли: Надеюсь, ты любишь текилу (вручает две бутылки – прим. пер.)
Гретцки: Спасибо. Рождественские истории говорите… (задумался) Мне как-то подарили на Рождество сетку Горди Хоу. Лучше истории не найти.
Уит: Другие на ум и не приходят.
Гретцки: Я безумно обрадовался тогда.
РА: Какой у тебя любимый рождественский фильм? Не могу не спросить.
Гретцки: «Один Дома».
РА: Ого, не ожидал.
Гретцки: Вчера было 33 года со дня премьеры.
Уит: Херасе.
Биз: Круто. Спасибо еще раз, что уделил нам время, Уэйн. Наши фанаты будут в восторге.
Гретцки: Не забудьте только десять тысяч мне потом закинуть (смеется)
Биз: Найдешь в чулке на Рождество. Хо-хо-хо! Счастливого Рождества!
(все смеются)
Понравилось? Поддержи проект рублем!
Номер карты – 2202 2036 2909 2554
Фото: Gettyimages/Brian Bahr, Elsa, H. V. Drees; Howard Wise/jpistudios.com/Global Look Press; East News/AP Photo/Kevork Djansezian, AP Photo/Blaise Edwards, AP Photo/Canadian Press/Bill Grimshaw, AP Photo/Hans Deryk, AP Photo/Chris Martinez, AP Photo/Bob Galbraith; imdb.com; nhl.com; РИА Новости
Оставляю комментарий для себя - вечером хочу прочитать спокойно и не торопясь.
Считаю мы проиграли только потому, что не было у нас вратаря уровня Третьяка. Сделал бы Тихонов исключение для Третьяка после олимпиады в Сараево и разрешил не сидеть месяцами на сборах, тогда не ушел бы он из хоккея в 1984 году и наверняка сыграл в КК-87.
У Канады был Грант Фюр а у нас не было Третьяка.
Сам Владислав писал в своей книге, что лучшие свои матчи он провел против канадских профессионалов.
Пара замечаний по фактуре:
>>Просто в Эдмонтоне на каждый матч приходило по 19500.<<
На самом деле максимальная вместимость у арены Ойлерз в то время была 17498 (всего на 2 тысячи меньше), а к моменту ухода Гретцки упала до менее 17 тысяч. Арен на 19500 в то время в НХЛ не было вообще, такая вместимость появилась у комплексов построенных в 90-е.
>>Нельсоном Скалбаниа (экс-владелец «Ойлерс» – прим. пер.), буквально вчера с ним переписывался. Мы дружим. Это человек, изменивший мою жизнь.<<
Скалбаниа был владельцем Индианаполис Рейсерс, клуба ВХА, подписавшим с Гретцки первый профессиональный контракт. Человек, изменивший жизнь - это именно в этом контексте. Ойлерз он тоже владел, но до этого.
>>«Я покупаю «Ванкувер Кэнакс». Готов предложить тебе 25-процентную долю клуба и три миллиона долларов в год». <<
Купить Кэнакс ему так и не дали, а вскоре вообще посадили в тюрьму за махинации. Так что мы никогда не узнаем, согласился ли Гретцки на это предложение на самом деле или нет.