Правда об угрозе Сенны уйти из «Ф-1» и контракте на $1 млн за гонку: шантаж спонсоров ради благотворительности!
От редакции: Привет! Вы в блоге «На максимальной скорости» - здесь переводят и рассказывают разные ностальгические и актуальные истории о «Формуле-1». Такое заслуживает плюса, подписки и комментария!
Сегодня вашему вниманию – перевод инсайда одного из самых опытных и осведомленных журналистов паддока Дэвида Тремейна о правдивой истории потенциального перехода Айртона Сенны из «Ф-1» в «Индикар» в 1993-м, которым бразилец якобы выбивал из «Макларена» как можно больше денег и закончил легендарной сделкой в 1 млн за гонку. Оказывается, там все было намного сложнее и интереснее!
30 лет назад Айртон Сенна был в заголовках всех газет. Речь шла о том, будет ли трехкратный чемпион из Бразилии участвовать в гонках, возьмет год отпуска, как его заклятый враг Ален Прост или отправится в «Индикар».
Фундаментальной проблемой для команды «Макларен» были двигатели. После объявления «Хонды» об уходе в конце 1992 года Рону Деннису нужно было найти нового поставщика, что позволило бы «Макларену» сохранять высокий уровень и конкурировать с такими ребятами, как «Уильямс-Рено», «Феррари» или альянса «Бенеттона» и «Форда».
«Рено» не хотела поставлять двигатели «Макларен» напрямую, поэтому Рон очень старался переманить их клиентскую версию у «Лижье». Когда это, наконец, не удалось, ему пришлось довольствоваться клиентскими двигателями «Форда» HB V8 от «Косуорт», которые с точки зрения технических характеристик отставали на шаг от заводских двигателей, поставляемых напрямую в «Бенеттон». Эта сделка не была согласована до ноября 1992 года, а контракт фактически был подписан только в конце декабря.
Между тем, слухи, исходящие из пляжного домика Айртона в Бразилии, не были многообещающими. 5 ноября, в финале того сезона в Аделаиде, ожидалось, что он объявит, что берет перерыв на сезон 1993 года.
«В следующем году в календаре будет 16 гонок, начиная с Южной Африки, так что в первых трех гонках вам предстоит кругосветное путешествие в Южную Африку, Бразилию и Японию – хорошее начало для тех, кто любит путешествовать», – сказал он несколько загадочно.
Все отметили местоимение «вам», а не «нам».
«Я объявлю о своих планах в нужный момент, когда почувствую, что у меня есть вся необходимая информация для обоснования моего решения, – продолжил он. – Тогда решение будет принято, и мы все узнаем. Но сейчас я больше ничего не могу сказать».
На вопрос, будет ли он участвовать в гонках на конкурентоспособной машине, он ответил: «Я не могу ответить ни да, ни нет, потому что для меня это важный момент. Я думаю, что сейчас гонки для меня сильно отличаются от тех, что были несколько лет назад, в том смысле, что я многому учусь, занимаясь этим, и это очень много значит для меня. Как только у вас появляется возможность выиграть чемпионат мира трижды и завоевать уважение не только людей, с которыми вы работаете, но, возможно, миллионов людей во всем мире, которые следят за «Формулой-1», смысл слова «конкурентоспособность» меняется. Как бы я ни любил соревноваться, управлять гоночной машиной «Ф-1», я чувствую, что существуют определенные условия, которые имеют основополагающее значение для моей мотивации. Если этих условий не будет, то я не стану гоняться».
Он также говорил о том, что уход таких гонщиков, как Найджел Мэнселл и, возможно, он сам, является большой потерей для самой «Формулы-1», и дал понять, что он недоволен тем, как развивается спорт.
В то время ходила одна очень интересная байка: Айртон возьмет отпуск на год и вернется вместе с «Хондой» в 1994 году. И действительно, прототип машины был заказан и построен чрезвычайно харизматичным президентом компании Нобухико Кавамото. Но две недели спустя уже пошел новый слух, что Айртон присматривается к «Индикару», что вызвало предположения, что он последует за Мэнселлом на трассы и улицы США.
«Не исключено, что я буду участвовать в гонках «Индикар» в 1993 году, – признал он. – Но если я раскрою детали сейчас, это может поставить под угрозу другие сделки».
И, конечно, не случайно, что это произошло всего через 10 дней после того, как легенда овальных гонок Рик Мирс сообщил Роджеру Пенске о неожиданном уходе из спорта. За 28 кругов Айртон улучшил время Эмерсона на полсекунды, затем вылез из машины, сказал: «Большое спасибо, я узнал все, что мне нужно было знать», и ушел.
Интересно, что когда «Макларен» представила свой MP4/8 10 февраля с Майклом Андретти и Микой Хаккиненом, их объявили гонщиками команды (хотя также выяснилось, что и Айртон согласно статье 44 Спортивного регламента ФИА считался одним из гонщиков «Макларен»).
Пока Майкл и Мика проводили тесты на «Сильверстоуне», Айртон был в Уокинге, спорил с Роном и подгонял сиденье перед первыми тестами новой машины. На этом этапе в «Макларене» считали, что Сенна выйдет на старт, но, возможно, позже, когда два юниора разберутся с машиной во время первых гонок.
Проблема Рона заключалась не только в уклончивости Айртона из-за ситуации с двигателем. Возможно, еще более значимым и оказывающим большое влияние на команду на протяжении большей части сезона был спор о деньгах. Всю зиму он и Айртон играли в покер по поводу его зарплаты и контракта. Тогда говорили, что Айртон хочет 20 миллионов долларов, что составляло около миллиона фунтов за гонку. И Рон не собирался платить такие деньги в то время, когда ему нужен был каждый доступный цент, чтобы вложиться в создание машины, способной на равных конкурировать с продвинутым «Уильямсом» FW15.
С другой стороны, он одержал прекрасную победу в Бразилии, блестяще проехал в Донингтоне, одержал рекордную шестую победу в Монако и доминировал на последних двух этапах в Японии и Австралии.
Но бывали моменты, особенно перед тем, как Мика Хаккинен заменил разочаровавшего Майкла Андретти, когда Айртон казался опустошенным. Когда Мика превзошел его в квалификации и поначалу лидировал в гонке в Эшториле, бразилец как будто проснулся, но это было показателем его настроя в трудный, полный взлетов и падений, год.
Незадолго до Эшторила выяснилось, что он и Рон оба блефовали. Представители медиа были приглашены на кофе с Роном на базу «Макларена» – и тогда он был в лучшей форме, счастлив и расслаблен, относился к журналистам, как к людям. Причем настолько расслабился, сказав, что не под запись откроет нам всю правду о происходящем. Все приняли эти условия, и так мы вдруг обнаружили, что он и Айртон разработали план, чтобы убедить другие стороны выложить дополнительные деньги для удовлетворения денежных требований и Сенны, и команды.
Много лет спустя Рон сказал: «Айртон был очень принципиален и знал, что может многое изменить в Бразилии. Но одна из вещей, приводивших в ярость во второй половине его сотрудничества с «Маклареном», заключалась в том, что он не скрывал, что независимо от того, что мы ему заплатим, он собирался отдать процент своему фонду, потому что он хотел изменить жизни людей в фавелах Сан-Паулу. Поэтому как только вы давали ему деньги, он отдавал их кому-то другому».
Это раздражало Рона до такой степени, что он сказал Айртону, что собирается платить ему не больше 15 млн долларов. Что если он все еще хочет миллион фунтов за гонку, ему придется найти другой способ найти недостающие деньги. В конце концов, их игра «еду-не еду» была создана для того, чтобы обманом заставить обеспокоенных спонсоров восполнить дефицит.
Как вы можете себе представить, это была важная история, но все сдержали слово, и не болтали. Кроме одного человека. Произошел слив, история попала в заголовки газет по всему миру и вызвала огромное замешательство. Рон снова опустил железный занавес перед медиа, но его можно было понять.
В Эшториле Рон не выглядел счастливым человеком, как и Айртон. Когда бразилец вошел в помещение, кондиционер, похоже, перешел на повышенную мощность, поскольку температура упала ниже нуля, и взгляд, который он бросил на Рона, был очень мрачным. Очевидно, у них были плохие отношения, и это учитывая почти бесконечное терпение Рона в отношении требований Айртона. Позже в том же сезоне, когда Прост окончательно решил уйти из гонок после завоевания четвертого титула, а Мэнселл планировал остаться в «Индикаре», Айртон решил покинуть команду, которая была его домом с 1988 года, и отправиться в «Уильямс». Он хотел сесть за руль машины Проста и гарантированно выиграть четвертый титул.
«Пежо» должна были стать заменой «Форда» в «Макларене», но Айртона это уже не интересовало. Ему нужна была лучшая машина, так что он выбрал «Уильямс». А через четыре месяца на Гран-при Сан-Марино он мчался за рулем FW16, изо всех сил пытаясь остаться впереди Михаэля Шумахера на «Бенеттон-Форд».
Это перевод статьи Дэвида Тремейна с сайта formula1.com от 18 февраля 2024.
Этот блог в соцсетях:
Фото: Gettyimages.ru/Pascal Rondeau/Allsport, Patrick Behar/Corbis, Steve Swope, Mike Hewitt; Grand Prix Photo/Global Look Press
